Он преклонял колени всю свою жизнь. Склонить их еще разочек было не трудно.
– Помоги мне вернуть престол, Гром-гиль-Горм, и в крови Одема я опущусь пред тобой на колени королем Гетланда – твоим подданным и верным вассалом.
Ничто придвинулся к нему вплотную и разъяренно прошипел сквозь стиснутые зубы:
– Не такой ценой!
Ярви не обращал на него внимания.
– Атрик, Атиль и Одем. Все трое братьев, твоих величайших врагов, уйдут за Последнюю дверь, и ты станешь вторым на всем море Осколков, уступая в могуществе лишь Верховному королю. А со временем… как знать… может, и первым.
Чем большей властью человек обладает, говорила ему мать Гундринг, тем больше он вожделеет еще.
Глас Гром-гиль-Горма прозвучал слегка сипло.
– Это было бы замечательно.
– Безусловно, замечательно, – согласилась мать Скейр, обжигая Ярви еще сильнее прищуренным взглядом. – Было бы только осуществимо.
– Только дайте мне с моими спутниками попасть в Торлбю, и попытка не заставит себя ждать.
– Необычных ты себе выбрал попутчиков. – Мать Скейр оглядела их без восторга.
– Того требуют необычные обстоятельства.
– Что за нескладное созданье? – спросил Горм. В то время как другие беглецы предусмотрительно потупили взор, Ничто выпрямил спину, его непокорные глаза ярко пылали.
– Я – гордый уроженец Гетланда.
– А, он из этих. – Горм улыбнулся. – Мы-то здесь, наверху, привычны к гетландцам побитым и жалким.
– Он – Ничто. Выбросьте его из головы, государь. – Медоточиво мурлыкая, Ярви опять приковал внимание Горма. Таким тоном мать не раз обращалась к матерым рубакам – дюжим в свирепой сече, но глухим к доводам разума. – Если я потерплю неудачу, при вас все равно останется добыча после похода на юг.
Ничто с отвращением зарычал – неудивительно. По земле гетской шествует разорение, города в огне, люди согнаны с обжитых мест или обращены в рабов. А это земля Ярви и его люди – но он уже слишком увяз в трясине, и нет ему возврата. Лишь вперед, сквозь топь, а там – или на дно, если борьба будет напрасной, или с ног до головы в грязи, но дыша – на другой берег. Ему не вернуть Черный престол без войска, а сейчас Матерь Война вложила в его сухую руку ванстерские мечи.
Или, по крайней мере, придавила ванстерскими сапогами его огрубелую шею.
– Вы приобретаете все, – вкрадчиво убеждал он, – ничего не теряя.
– Кроме милости Верховного короля, – возразила мать Скейр. – По его приказу нельзя воевать, пока его храм не будет достроен.
– Во времена былые орлы праматери Вексен носили прошения, – напевную речь Гром-гиль-Горма омрачила гневная нотка. – Потом приносить начали требования. А нынче она шлет приказы. На чем же закончится это, мать Скейр?
Мягко отвечала служительница:
– Нынче за Верховного короля стоит Нижеземье и большинство инглингов. Они восславляют Единого бога и по велению Ее пойдут и в бой, и на гибель.
– А Ванстерландом нынче тоже правит Верховный король? – насмешливо бросил Ярви. – Иль все же Гром-гиль-Горм?
Мать Скейр сморщила губы.
– Не заигрывайся с огнем, малыш. Каждый держит ответ перед кем-то.
Но Горм уже был далеко отсюда – метал огонь и обрушивал меч на гетландские усадьбы.
– Могучи стены города Торлбю, – прошелестел он, – и много могучих мужей заступит на их оборону. Слишком много. Будь по силам мне взять этот град, скальды уже распевали бы хвалу моей победе.
– Не бывать такому! – прошептал Ничто, но никто его не слушал. Сделка свершилась.
