Море - страница 3
Пушкиноведы не любили Пушкина. Слишком выпадал поэт из построенной ими схемы, слишком не укладывался ни в какие рамки. Вот и придумали ему нелепую, совершенно дурацкую биографию, сотни оставленных женщин и глупую смерть на дуэли с французским мемуаристом8(хотя ведь все знают, что Пушкин просто ушел по следам товарища Че. Ушел, чтобы не возвращаться).
Однажды (уже на том свете) пушкиноведы развязали дискуссию, кто лучше понимает тонкую пушкинскую душу. Сыпали цитатами, щелкали на калькуляторах, рвали рубахи и били себя в грудь, даже стреляться собирались (на том свете, представляете?), а один всё тряс извлеченной из портфеля подлинной фотографией Пушкина в детстве9… Но, когда к ним подошел поэт, они его просто не заметили.
P.S. Снилось мне, что не было никакой дуэли на Черной речке, но была дверь, возможность уйти в бессмертие. Посидел Пушкин с друзьями, тяпнул «на дорожку» и ушел. Он и теперь (снилось мне) где-то идёт никуда, в свое последнее путешествие…
ПОСВЯЩЕНИЕ
Первым словом, которое пишет любой человек, нашедший себя и свой ритм – ритм жизни, всегда будет ДА! И все, что будет им написано потом, – это Да, Да, Да! – Да, сказанное миллионами и миллионами способов
Генри Миллер. Тропик Козерога
***
Мне приснилась Ира Х. Мы просмеялись полночи.
До самого завтрака я пытался вспомнить, о чем шла речь в ночной беседе, но так ничего и не вспомнил. Зато вспомнил «Парус», вспомнил Вову Б., себя прежнего и – непонятно почему – девочку, в которую влюбился в десятом классе.
Как получилось, что огромный кусок моей жизни вместился в неполный год? На эти дни наслоились другие события, мысли, чувства, временные и пространственные несовпадения, но для меня они так и остались связанными с «Парусом».
Вот и не было же, вроде, ничего особенного, но люди, слова, поступки то и дело встают перед глазами, позволяя заново вступить в давно обмелевшую реку. Ведь что такое прошлое и что такое вся наша жизнь, если не то, что осталось?
***
– Ты вовремя! – обрадовался Вова, бородатый парень лет тридцати. – Чайник только что закипел…
– Хорошо, – ответил я, пожимая протянутую руку. – С чаем и работается веселей.
– Зелёный? – он передал жестянку с листовым чаем.
– Ага…
– А я в последнее время к красному пристрастился… Конфету будешь?
– Давай. Надеюсь, не из тех, что дядька Алесь из Риги привез? – улыбнулся я.
– Что за конфеты из Риги?
– А ты не знаешь?
– Не-а.
– Ну, помнишь, пару месяцев назад в редакции была налоговая проверка?.. Они ещё в приёмной сидели…
– Что-то припоминаю, – кивнул Вова.
– Нам ещё тогда дядька Алесь сказал, чтобы не ржали в приёмной…
– А, ну да.
– Так вот, в один из дней дядька Алесь и говорит, мол, придётся им пару дней поработать без него, а они с главредом10 собираются в Ригу, по издательским делам. Те отвечают: вот здорово! Привезите Рижского бальзама и конфеток с коньяком… Не вопрос, отвечает, конечно, привезу. Поехали. Всё сделали, дядька Алесь говорит главреду: надо ещё бальзам налоговичкам купить и конфеты. Тот отвечает: бальзам купи, а конфеты не бери – у меня под столом целая коробка из-под бананов стоит – выберешь, какие нужно… Ладно, соглашается дядька Алесь, меньше везти. Вернулись в Минск. Приносят налоговичкам подарки: вот бальзам, вот конфеты, угощайтесь! Те, радостные, заваривают чай и открывают коробку – а внутри конфеты белые от старости. «Вот блин, – вырывается у дядьки Алеся, – а продавщица говорила: свэжий, свэжий! Видно, нарочно такие дала, из-за того, что я на русском разговаривал…»
Похожие книги
