Мэр хрипло смеется и снова закашливается.
– Вот это да!
– Что? – смотрю на него. – Блин. Вы хотите, чтобы я под землю провалилась от стыда?
Без интереса смотрю на белые прозрачные трусы, плавно переходящие в две тонкие полоски ткани. Красные медицинские кресты на них имеют свою функцию: прикрывать соски.
– Я, конечно, требовал от Министерства здравоохранения высококвалифицированный персонал в нашу Елковскую больницу, но чтобы они так быстро закрыли мою заявку да еще лучшими кадрами! – еле сдерживая смех произносит. – И сразу с униформой!..
– Вам смешно? – шиплю яростно.
– Мне – да.
Он хохочет, а я злюсь. Когда закашливается, пытаюсь найти в себе силы не злорадствовать.
– Вы не должны были это увидеть, я вообще не понимаю, что вчера случилось!.. – расстроенно произношу.
Мороз качает головой.
– Я забыл тебя предупредить, чтобы ты ничего не пила в гостях у Владимира Владимировича.
Я вспоминаю милейшего седовласого старичка, капитана дальнего плавания в белой фуражке, который гостеприимно нас встретил и пригласил к себе в гости после праздника, за накрытый угощениями стол. Мне нужно было ехать, и я сильно торопилась, а мэра, как назло, отвлекла директор дома престарелых.
– Он давал мне компот, – вспоминаю. – Вкусный такой, сладкий.
– Я уже понял. Местные называют этот самый компот «Том и Джерри». И давно обходят его стороной, Ника.
– Но почему?
– Потому что это брага. Настаивается на дрожжах и сахаре, – улыбается. – И Владимир Владимирович постоянно ее всем предлагает. После одного стакана человек меняется до неузнаваемости. Наутро, как правило, ничего не помнит и болеет. Ты как?
– Голова раскалывается. Это, вообще, законно так людей опаивать?
– Он не со зла. Ищет собутыльников. Вчера ему, конечно, с тобой особенно повезло. В его-то возрасте…
Он снова начинает хохотать, а я решаю не узнавать, почему старику «особенно повезло» со мной в качестве собутыльницы. Пока не готова к таким откровениям.
– И ты в этом кружевном безобразии поехала в дом престарелых? – расслабленно смеется Константин Олегович, сжимая в руке кусок полупрозрачной ткани.
– Отстаньте! У меня голова болит! – Дуюсь, стискивая покрывало.
– Да оттуда сегодня пятерых стариков выписали, Ника! Это первый случай, когда они уехали не вперед ногами! После такого!..
– Вообще-то, я должна была вчера идти на свидание…
Мужской смех как по команде меркнет, а спокойный лед в голубых глазах трескается от злости.
– В смысле на свидание?.. Вот в этом?
– Ага, – ангельским голоском отвечаю.
– И с кем же?..
– Ну точно не со стариком вроде вас… Мужчины с барсетками меня не интересуют.
Тут же прикусываю губу от досады. Ну зачем я так?
Он симпатичный… У него безумно красивые волосы: густые, пшеничного цвета. Откуда-то знаю, что на макушке они мягкие, а на затылке жесткие, потому что покороче.
И вообще, он такой… вкусный на вид!
Молча наблюдаю, как мэр оставляет костюм развратной медсестрички на кровати и сиплым, болезненным голосом холодно произносит:
– Ты, наверное, забыла… Мы с тобой вчера перешли на «ты». Спускайся, я накормлю тебя завтраком перед отъездом, Ника.
