– Со спины? – спросила я с недоверием. – Пить меньше надо.
– Ну, так друг ведь. И это… праздник…
С лексикой у него явно было небогато.
– Так едем на озера? – Он попытался приобнять меня, чтобы не упасть.
– Вы знаете, у меня адаптационный период длительный, – ответила я, чтобы его запутать.
– Чего? – удивился он. – Это сколько?
– От трех до пяти месяцев, – пояснила я.
– Ха, от трех до пяти дней, – «расшифровал» он, самодовольно усмехаясь.
– Ну, тогда от трех до пяти с конфискацией, – улыбнулась я хитро и нырнула в ближайший переход метро, слившись с толпой.
Возможно, если бы он был трезв, его слова и возымели бы действие. Но сказанные, к сожалению, в таком состоянии не вызывали ничего, кроме брезгливости.
– Ну, девушка-а-а-а, – доносился до меня еще какое-то время эхом голос серьезного, взрослого кавалера, который даже не догадался спросить, как меня зовут.
3. Попытка изнасилования
Произошла утром. В понедельник. Когда я опаздывала в институт, где должна была делать доклад на тему «Четвертое измерение Эйзенштейна». Соответственно, всю ночь провела над книгами и утром, не позавтракав, вылетела с красными глазами, накинув на джинсы и свитер новенькое итальянское кремовое пальто. У него был капюшон и невероятной красоты костяные пуговицы. Это была моя настоящая гордость, я купила его на три сэкономленные стипендии. Для поднятия тонуса, так сказать.
Когда я неслась по улице, рядом со мной притормозил синий «Вольво», и седовласый мужчина солидной внешности спросил, как проехать к метро.
– Это здесь направо, налево до светофора и потом опять направо, – ответила я.
– Давайте я вас подвезу, а вы мне покажете, – сказал он вежливо, – я вижу, вы торопитесь.
– Ой, да, – сказала я, обрадовавшись перспективе добраться без опозданий, которые строго карались нашим завкафедрой.
По дороге водитель приветливо расспрашивал, где я учусь, и почему так спешу. Я откровенно рассказала, что делаю доклад и это очень важно, потому что засчитывается как часть дипломного проекта.
Проникнувшись моими проблемами, он предложил подбросить меня поближе к институту, ему по пути на работу.
Я спросонья и в запарке согласилась, но, когда машина въехала в какой-то тихий тупик, мне стало не по себе.
Участливый мужчина действовал молниеносно и без комментариев.
Поставив двери в автоматическую блокировку, одной рукой он опустил кресло, на котором я сидела, а другой стал сдирать с меня кремовое пальто. Костяные пуговицы с жалобным свистом застреляли по окнам. От неожиданности я потеряла голос, и только слезы автоматически брызнули из глаз. Седовласый мужчина, деловито расстегивая брюки, схватил меня за волосы и стал подтаскивать к себе. Я отчаянно замолотила в воздухе руками и случайно заехала локтем по рулю. Протяжно загудел сигнал. Из окна в угловом доме высунулась любопытная старушка – из тех, которые всегда на посту.
Тут ко мне вернулся голос, и я завизжала так нечеловечески громко, будто озвучивала фильм про дельфинов. Мужчина выругался, отшвырнул меня от себя и, вырулив со двора, открыл дверь и выпихнул меня на асфальт, выбросив вслед мою сумку с распечатанным докладом. А немыслимой красоты пуговицы так и остались где-то под сиденьем. Зато я была живая и невредимая.
Опоздав на сорок минут, растрепанная и заплаканная, я ввалилась в аудиторию.
Оценив мой внешний вид и не задавая лишних вопросов, завкафедрой только сказал:
