Морозко. Легенда о последней невесте - страница 17

– Помогли бы красной девице, добры молодцы! – хмыкнула я, упирая руки в бока и разглядывая развесёлую компашку.

– Мы сюда не затем пришли-и-и. – балалаечник затрещал по своим трём струнам, подбегая к нам ближе.

– Уйди, Тимошка, без тебя тошно. – буркнула Марфуша.

Матвей вдруг оставил своих румяных девиц и тоже направился к колодцу, самодовольно усмехаясь.

Ой, стоп! Я поняла, кого он мне напоминает! Ну, вылитый Гастон из «Красавицы и Чудовища»! И тёмные волосы, и красный кафтан со стоячим воротником, и висящие на руках подружки! В голове начала вертеться песенка из мультика, хотя слова я помнила весьма приблизительно.

Впрочем, бог бы с ним, со сходством, если парень вдруг решил поджентельментствовать и помочь моей подопечной. У неё, небось, бабочки всякие в животе запорхали, как говорят некоторые романтики. Надеюсь, не выкинет никакую глупость на радостях.

Но Гастон вместо Душеньки направился ко мне и протянул руки в перчатках из мягкой светлой кожи, попахивающих конским потом.

– Что, красивая, поехали кататься?

«Самый славный Гастон, самый наглый Гастон, и никто не умеет плевать, как Гастон…». Фу, гадость какая!

Кажется, я не смогла проконтролировать свои эмоции и презрительно скривилась.

Улыбка кавалера медленно обмякала, как сдувшийся шарик. Не знаю, что он собирался сказать или сделать, но в следующую секунду за спиной Матвея на землю полетело ведро с водой, сбив его с ног.

Вся компания изумлённо охнула, когда первый парень на деревне тяжёлым мешком грохнулся в грязный мокрый снег. Его модные синие штаны из дорогой ткани позорно промокли, а пушистая шапка наполовину погрузилась в тёмную лужу.

Матвей-Гастон непонимающе растопырил глаза – над ним нависла Душенька с коромыслом в руке, сама не ожидавшая такого поворота.

– Корова неуклюжая! – завопил из своей лужи красавец.

Марфуша в ужасе отшатнулась в сторону.

– Ты не ушибся? – я подхватила парня под локоть, помогая сесть так, чтобы он не видел виновницу своего позора.

«И опять перед нами тот самый Гастон… И конечно, слона жизнерадостней он». Отвяжись, дурацкая песня!

Тимофей и его сопливый приятель сперва подавляли смешки и лишь тыкали в Матвея пальцем за его спиной, но когда тот поднялся на ноги – вовсе заржали в голосину, и парочка девиц к ним присоединилась.

– Тебе, Матвей, в дом поскорее надо. Обсушиться, чтобы не отморозить ничего. – я постаралась как можно громче отряхивать снег с его одежды, чтобы заглушить смех. – Раз Марфуша набедокурила, она тебя и проводит, позаботится.

Душенька, стоя позади своего героя, отчаянно мотала головой и руками – нет, ни в коем случае! Испугалась, что ли? Вот дурёха! Зря я тебя полчаса красила? Улыбнулась бы, рассказала, какой он сильный и мужественный – мужики тоже любят, когда им лапшу вешают.

– Ты… – Матвей резко обернулся к моей клиентке и наклонился, чтобы подобрать с земли ведро.

И тут я с ужасом поняла, из-за чего так веселилась остальная честная компания. Штаны нашего красавца не только помокли, но и разорвались сзади – до самой филейной части, так что проглядывало голое тело.

– …не попадайся мне больше на глаза, а не то… – он замахнулся, и Душенька зажмурилась, втягивая голову в широкий воротник.

– Что ты, Матвей! – я вцепилась в его вторую руку, разворачивая обратно. – Она же не нарочно. Тут скользко, лёд один, да и руки у девицы замёрзли.

– А у Матвейки теперь седалище отмёрзнет, в драных-то портках! – выкрикнул хромой.