Морозко. Легенда о последней невесте - страница 7

– Мда… Вот оно счастье – зять мой Алкаша… – пробубнила я песенку из мультика.

– Хто?

– Неважно!

– Есть ещё Тимофей. – подсказала с печки сонным голосом Душенька, которая вполуха прислушивалась к нашей просветительской беседе.

– Спаси и сохрани от этого горлопана! – отмахнулась Глафира. – Первый бездельник на селе, только глотку драть умеет да на дудке своей дудеть… А ещё болтають… – баба понизила голос и прищурилась. – Будто и ему медведь откусил кой-чего, так что он теперь и не жених особо.

– Да ваш медведь гурман! – на этот раз я с большим трудом подавила смешок.

Глафира поняла неведомое слово по-своему.

– Про того медведя всякое говорят! Ерофей вон, поди, совсем сгинул, как в лес пошёл!

– Так зима на дворе! Медведь спать должен.

– Кому должон, он всем прощает!

– Ладно, прощает… А Степан? Ну, который кузнец.

– Он мужик взрослый и с молодыми парнями тогда не пил. Потому и не пошёл с ними.

– Да я не про медведя! Что он как жених из себя представляет?

– С чего бы ему представлять! Вдовец он, да с двумя ребятишками – пусть вдовую бабу себе и ишшет!

– А Матвей?

– Откуда ты всех уж знаешь? – прищурилась Глафира. – Матвей с Демьяном дружбу водит.

– С Тимьяном? Это с певцом что ли?

– С первым женихом. – подсказала Душенька, слезая с печи. – Потому и наглый такой! За ними все девки бегают!

– Ну и пусть бегают! Мы ещё поглядим! – подмигнула я. – Значит, тебе нравится этот… второй жених? «Вице-мистер Большие Берёзищи»?

Они обе уставились на меня, как на заморскую диковинку. Даже Яким перестал кряхтеть над дровами и выглянул из-за печки.

– Вот ты, Санька, иногда девка вроде разумная, – помахала пальцем Глафира, – А поди как что скажешь…

– Не обращайте внимания! – я попыталась тихо посмеяться. – Это вроде… приворотного заклинания.

Конкурирующие фирмы

Ульяна жила недалеко по соседству. Но её племянник Антоха по секрету сообщил, что ушла она к Парашке, своей прямой конкурентке.

«Определённо, здесь сговор монополистов!», – подумала я и отравилась по указаниям конопатого малого разыскивать Прасковьину избу.

В искомом дворе чахленький мужичок с сединой в бороде колол дрова здоровенным топором.

– Да, Парашка дома, заходи. – кивнул он. – У неё как раз Уляша в гостях.

Парашкина изба была добротнее и светлее якимовой: двери пошире, окна покрупнее, печка выбелена и украшена незамысловатой росписью, а на стенках с деревенским шиком развешены вышитые полотенца с петухами и цветочками. Внутри приятный запах свежего дерева и выпечки перебивал все прочие.

– Добрый день честной компании. Я из другого села, родственница глафирыной Марфуши. Пришла совета вашего попросить.

Две конкурентки – одна высокая и необъятная, другая низенькая, но тоже женщина бодипозитивная – как ни в чём не бывало, дружно гоняли чаи из блестящего самовара, закусывая баранками и вареньем нескольких видов. Выдавала Штирлицев лишь гранёная бутыль квадратной формы с мутной жидкостью.

– Какой тебе совет, девица? Из села – дак иди, куда шла! – высокая поспешно убрала бутылочку под стол, как будто я претендовала исключительно на их самогонку. – Тут у нас своим девкам женихов не хватает!

– Да я не для себя. За Мафушеньку-Душеньку переживаю.

– На энту девку женихи и глядеть не хотят! Глафира и так разорилась, поди, на одних смотринах!

– Значит, вы думаете, что шансов нет?

– Каких таких шанцов? Женихов нет, говорим же тебе! Закончились!

Чтоб тебя медведь клюнул в задницу!