Морские досуги №4 - страница 7

Лучше всех в этой ситуации чувствовал себя практикант Вадик, учащийся третьего курса мореходки, он пытался даже шутить над поникшими членами рядового состава. Валерий Петрович, обходя коридоры надстройки и пытаясь подбадривать экипаж в этой, казалось, уже безнадежной ситуации, отметил оптимизм молодого матроса-практиканта: «Вот, дурачок, он воспринимает нашу ситуацию, как какое-то интересное приключение. До него пока еще не дошло, какие последствия надо ждать в ближайшее время».

А волны продолжали свое губительное действо. Погода по-прежнему не собиралась отдавать свои позиции. Волны раскачивали теплоход на громадных водяных качелях. Казалось, свист ветра уже невозможно перекричать. Вокруг судна, крен которого продолжал увеличиваться, происходило что-то невероятное: волны то поднимались до огромной высоты, то стремительно проваливались в бездну, бурлящую и кипящую от этого водоворота. И вот в ближайшее время людям предстояло выйти в последний поединок с этой водной стихией, один на один, каждый. Хотя нет, не каждому одному, а маленьким коллективом в зависимости от того, кому придется спасаться на каждом конкретном спасательном плоту.

Александр Иванович в очередной раз вышел на крыло мостика, точнее не вышел, а протащился до леерных ограждений, хватаясь за ограждение и конструкции. Он вздохнул морской холодный воздух, еще раз огляделся по сторонам. Вокруг кипело и свистело, ухало и бурлило море Он тем же путем, хватаясь и цепляясь за леера и входную дверь, прополз на мостик и переместился к главной рубочной стойке, ухватившись одной рукой за её леера, он опять посмотрел на судовой кренометр – крен достиг двадцати шести градусов. Судно при каждом колебании надолго задерживалось в крайнем положении, период качки определить было просто уже невозможно. Александр Иванович всем своим нутром ясно почувствовал, что именно сейчас и надо давать команду: «промедление смерти подобно». Он обратился к вахтенному второму помощнику и матросу Сергею:

– Так ребята, быстро на шлюпочную палубу, помните, какой ваш спасательный плот? Помните, молодцы.

– А, вы? – в один голос закричали помощник и матрос.

– Вы слышите, что я вам сказал, быстро на шлюпочную палубу к своему плоту.

Затем он вызвал машинное отделение:

– Петрович, ты уже один в машине? Да? Пора. Давай на шлюпочную палубу.

Держась одной рукой за леерное ограждение рубочной тумбы, Александр Иванович другой рукой начал давить кнопку внутренней судовой сигнализации. Он давил эту кнопку до тех пор, пока команда, уже давно готовая к активным действиям и находящаяся в надстройке, не услышала сигнал, состоящий из семи коротких и одного продолжительного сигнала. Затем они услышали голос капитана по судовой громкоговорящей трансляции:

– Объявляется боевая шлюпочная тревога. Команде оставить судно.

Он машинально отметил и удивился тому, что на судне до сих пор работает даже внутрисудовая связь, которая и в обычных условиях в последнее время требовала постоянного контроля начальника радиостанции.

Команда, поддерживая и помогая друг другу, начала быстро продвигаться на шлюпочную палубу, обдуваемую мощными порывами ветра. Капитан в это время давил уже совершенно другую кнопку, – кнопку подачи в эфир сигнала бедствия с заложенными заранее координатами места трагедии, этот сигнал должны были принять десятки судов.

Александр Иванович опять пробрался на крыло мостика. Обдуваемый крепким соленым ветром, он отчетливо видел сквозь стену брызг и дождя, как началась эвакуация команды на спасательные плоты, он видел, как сажали на плот растрепанную буфетчицу Оксану: «Вот уж эти женщины, все они чувствуют наперед», как, похоже, в последний момент до практиканта все же дошло, в какой опасной ситуации находится экипаж, как он, с вытаращинными глазами, пытался судорожно ухватиться за спасательный конец. Он выдел, как плоты сразу же стало волной разбрасывать в разные стороны, быстро унося их от борта судна, уже ушедшего под воду. Ему махали руками, он видел, как старший помощник тянул время и пытался удержать последний плот у борта.