Морские досуги №5 - страница 9

Открываю дверь своим ключом и захожу внутрь. Я почему-то не люблю, когда меня встречают домашние, и поэтому всегда открываю дверь сам. Только собака всегда заранее знает, когда я прихожу домой (она всегда начинает ждать меня заранее, за десять-пятнадцать минут до моего прихода домой, как будто чувствует, знает что-то неведомое мне, когда бы я не пришёл – мне об этом говорили домашние), так вот, собака радостно бросается ко мне. И я радуюсь вместе с ней. Глажу и сильно треплю её за ушами. Погуляю с ней позже.

Я безумно люблю её.

И всё ей прощаю.

Как и она прощает всё мне, даже то, что я пойду гулять с ней не прямо сейчас, а позже (а гулять, тем более, вместе с хозяином – очень важно для собак).

Она тоже меня безумно любит.

Я прохожу по тёплому, уютному коридору – прихожей, в которой всегда царит полумрак – так мне захотелось. На стенах по обе стороны висят картины и миниатюры в современном стиле – они были куплены и подарены мне разными художниками из нашего города.

Снимаю пальто.

В коридоре вкусно пахнет чем-то, пока не могу понять, чем (кухня на другом этаже), но явно мясом. Или птицей. А, может быть, и рыбой. Я всегда не очень хорошо мог определять запахи, даже в ранней молодости, на медкомиссии в военкомате. Тем более, когда пряностей так много… Но явно вкусно.

Я и сам очень хорошо готовлю и люблю это делать. Но сегодня жена, очевидно, решила меня чем-то побаловать. Пусть.

Слышны приглушённые детские голоса и шум телевизора. Дети, наверное, играют где-то у себя. Или на кухне с матерью. Во всяком случае, я их скоро увижу, как и жену.

Но несколько позже.

Сейчас я поднимаюсь в свой кабинет.

Ослабляю галстук и снимаю пиджак.

Сажусь за свой рабочий стол. Он огромен, зелёного сукна, «под старину». Стоил мне бешеных денег, но я о них не жалею.

Деньги вообще никогда не стоит жалеть.

Кроме тех случаев, когда они потрачены на какое-нибудь постыдное и бесполезное дело.

Слева, у стены, стоит аквариум с рыбками. Он всегда светится уютным, зелёно-голубым светом. В нём уже много лет идёт какая-то таинственная, неизвестная мне жизнь. Рыбы и моллюски рождаются, умирают и снова рождаются как бы совершенно без моего участия. Я даже не слежу за тем, сколько их сейчас находится в нём. Только кормлю, иногда доливаю воду и прореживаю растения.

Только иногда я долго-долго смотрю на него, вглядываясь в таинственную сине-зелёную глубину, и…и…

И снова, в который уже раз, не нахожу ответа.

На моём столе стоит несколько фотографий – цветных и чёрно белых, групповых и одиночных, и даже попадаются морские, лесные и горные пейзажи, но сейчас мой усталый взгляд приковывает одна.

Та, что стоит по центру и чуть-чуть слева.

Фотография старая, чёрно – белая, очень плохого качества, и, на первый взгляд, тем более, непосвящённому человеку трудно и даже невозможно разобрать, что изображено на ней, но я… я ведь… я – то отлично знаю.

На ней – два молодых парня, стоящих в обнимку в тени лаврового дерева, хотя вокруг всё залито ярким летним солнцем, из – за тени лиц не видно.

Видно только, что один в белоснежной морской форме с синим воротником (этот воротник на флоте называется, как флаг, поднимаемый на морских крепостях, гюйсом) и в лихо заломленной на затылок бескозырке.

Второй же в пятнистой маскировочной форме, называемой камуфляж или комок, тельняшке и голубом берете десантника.

И хотя всех подробностей из – за плохого качества не видно, я так уверенно описываю их, потому что я прекрасно их помню, хотя прошло четверть века.