Барин кивнул головой Кузьме. Руки Алексею развязали. К нему подошел сержант и посмотрел на него, как отец на сына.
– Так ты и есть Лешка Овечкин? – разглядывая истрепанного юношу, произнес Щепотев.
– А-а вы… кто? – дрожа от холода, посиневшими губами спросил Лешка.
– Я?.. Я сержант Щепотев, – улыбнувшись, ответил Михаил. – Ну пошли… Друг твой уже у нас.
– Какой такой друг?..
– У тебя много друзей? – поинтересовался сержант.
– Нет, не много, один, – дрожащим голосом произнес Лешка. На его измученном лице вдруг стала проступать легкая улыбка. – Вы про Никиту?.. Где он?
– Во дворе тебя дожидается… с моими гвардейцами.
В это время в просторный барский двор въехал верхом Матвей, а за ним его стремянные. Первое, что он увидел, были розвальни кузнеца, а у крыльца господского дома – самого Никиту в окружении нескольких людей, которых в темноте не сразу разглядел.
– А-а… Никита! А я тебя в харчевне ищу, а тебя там и след простыл. А ты вона, уже тутось. Скорый ты, одначе… Все ж сыскали тебя люди мои, – злорадствовал молодой барин. – Кузьма, а отчего не связан он? Он же буйный… Кузьма! – Он стал оглядываться по сторонам. Не найдя приказчика, гневно заорал: – Где этот одноглазый?
Кузьмы рядом не было.
– Кузнеца – в железо! – завопил Матвей. – И на дыбу его!
Стремянные соскочили с лошадей и бросились в сторону Жарого. Но дорогу им преградили четыре темных силуэта, обнажившие шпаги.
– Стоять! – крикнул один из них, выставив шпагу перед собой.
Люди барича остановились в некотором замешательстве.
– Вы кто такие? – возмутился Матвей, приглядываясь к незнакомцам в военной одежде.
– Матвей Иваныч!.. – неожиданно барича окликнул появившийся на крыльце господского дома Кузьма. – Вас батюшка кличет!
Матвей бросил нервный, непонимающий взгляд в сторону приказчика, затем опять на гвардейцев.
– Ладно… Разберемся… Оставайтесь тутось! – распорядился он своим людям и быстрым шагом устремился в дом.
Щепотев скинул с себя епанчу и набросил на плечи Лешки, затем повернулся к барину:
– Иван Савельич, ты это, сына хозяина харчевни вашей из мирского приговора-то вычеркни. Заместо него в рекруты кузнецов впиши, обоих.
Барин недовольно покрутил рыжеватыми усами и, хмурясь, молча одобрительно кивнул.
В дом неожиданно ворвался Матвей.
– Отец, что происходит? Что за люди на дворе? Прикажи схватить кузнеца! – с порога завопил он. А увидев Лешку и рядом с ним военного человека, удивлен был еще больше.
– А энто еще кто таков?
– Да постой ты, – одернул его барин. – Сие человек государев, а посему в доме нашем ему почтение.
Щепотев оценивающим взглядом окатил Матвея с ног до головы, ничего не сказал, лишь ухмыльнулся. Затем, подмигнув Лешке, они вместе направились к выходу.
– Отец, мы что… так их и отпустим? – провожая возмущенным взглядом уходящих, вопил Матвей, кусая губы.
– Угомонись, – сквозь зубы процедил барин. – Пущай уходят.
В дверях Щепотев с Кузьмой по-дружески переглянулись.
В последний момент Матвей не выдержал и в спину сержанту, ступившему на порог, вдруг крикнул:
– Эй, служивый!.. Как тебя там? (Щепотев неторопливо в полбока обернулся.) Ты человек государев, энто я понял… Но дозволь узнать. Какого лешего ты вступился за кузнеца, за Никитку? От кого его защищаешь? – и, ухмыльнувшись, добавил: – Уж не от барского ли гнева… заслуженного?
Бросив проницательный взгляд с прищуром на молодого барина, сержант мотнул головой. Затем, приподняв подбородок, насмешливо скривил рот и ответил:
