Московский поход генерала Деникина. Решающее сражение Гражданской войны в России. Май – октябрь 1919 г. - страница 2

Последняя, выполнявшая в это время сложный переход от партизанской к регулярной организации и истощенная предшествующими непрерывными боями, отразившимися на ее внутреннем состоянии, напрягала последние усилия, ведя тяжелые бои в течение всего марта. До начала наступления добровольцев 13-я армия практически не выходила из сражений.

Собственно, именно на ее полупартизанские дивизии выпала наибольшая тяжесть боев за Донбасс. Все эти причины окончательно подорвали внутренние силы армии[15]. Очевидно, что за два месяца в условиях весенней распутицы, постоянных боевых действий полностью избавиться от партизанщины было попросту невозможно. В докладе В.М. Гиттиса Главнокомандующему Красной армией И.И. Вацетису – тоже бывшему полковнику – от 25 июня 1919 г. о принятых мерах по восстановлению положения под Белгородом прямо сказано о том, что 13-я армия фактически рассыпалась[16].

Советский военачальник и военный историк А.И. Егоров, анализируя причины поражения Южного фронта в ходе весенней кампании 1919 г., откровенно писал: «Отсутствие обмундирования, обуви, продуктов питания, огнеприпасов, при катастрофическом состоянии транспорта (его катастрофичность, несомненно, усугублялась весенней распутицей. – Авт.) определяло в сильнейшей степени усиление начавшегося разложения армий»[17].

Более устойчивое положение на Южном фронте сохраняла 8-я армия красных, однако и она вынуждена была отступать вследствие неудачных действий 13-й армии, обнажившей своим отходом правый фланг 8-й армии[18].

В первых числах июня Кавказская дивизия 3-го Кубанского корпуса Добровольческой армии генерал-лейтенанта А.Г. Шкуро нанесла поражение махновцам, заняла Гуляй-Поле и отбросила 14-ю армию за Днепр[19]. Последняя, вследствие слабого морального духа красноармейцев, плохо организованного управления и неизжитой партизанщины, не сумела оказать серьезного сопротивления казакам.

В первых числах июня 1919 г., прикрыв западное направление, командарм добровольцев генерал-лейтенант В.З. Май-Маевский двигал безостановочно 1-й армейский корпус генерал-майора А.П. Кутепова на Харьков. Опрокидывая противника и не давая ему опомниться, добровольцы прошли за месяц примерно 300 километров[20].

Непосредственный участник Харьковской операции начальник штаба 3-й дивизии генерал-лейтенант Б.А. Штейфон – в июне 1919 г. он был еще полковником – вспоминал о стремительном наступлении армии В.З. Май-Маевского и писал о том, что наиболее длительные остановки – от трех дней до недели – были на линиях станций Никитовка, Бахмут, Славянск. Это было вызвано главным образом необходимостью расширения своего фронта[21].

Б.А. Штейфон, называя наступление белых «безостановочным», вспоминал, что перед самым Харьковом, у Змиева, стремительное продвижение добровольцев вдруг было задержано противником. Оказалось, что недавно сформированный и еще не окрепший добровольческий полк (Б.А. Штейфон не называет его номер) был остановлен внезапной атакой красных. Командир полка объяснил свою неудачу численным превосходством противника. Однако уже после занятия Харькова комполка признался Б.А. Штейфону, что тогда у Змиева они «просто проспали»[22].

24 июня после пятидневных боев на подступах к Харькову части 1-го армейского корпуса А.П. Кутепова ворвались в город и быстро заняли его. Честь взятия Харькова принадлежит полкам 3-й дивизии, захватившим его фронтальной атакой. Надо заметить, что, вопреки ожиданиям белогвардейцев, им не пришлось вести ожесточенные бои на улицах Харькова, хотя этот город имел для большевиков важное стратегическое значение и даже некоторое время являлся столицей советской Украины. Добровольцы – участники штурма – отмечали локальный характер боев на улицах Харькова, их эпизодический характер.