Вот тут-то и началось самое интересное. Сам понимаешь, я особо добрых чувств к юноше не испытывал. Поэтому решил его просто валить, ведь с моей стороны это была самооборона. Он понял это. Мне кажется, точнее, я уверен, что он хотел меня больше напугать, чем действительно прирезать, а я совсем наоборот – пугать его не хотел. Короче говоря, куртку я ему изрезал очень хорошо. Он попытался вырвать нож, но был настолько деморализован, что просто схватился за лезвие. Я вытащил его из ладони парня. У него вся рука в крови. Он к своим. Я вижу – Николай ногу подволакивает. Потом выяснилось, что его тоже ножом ударили, в артерию попали. И тут вся пятерка, что-то выкрикивая, быстро ретировалась. Я в запарке чуть было не побежал за ними, хорошо, что Коля меня успел остановить.
– И что потом?
– Мы пришли домой, будить никого не стали, решили выпить, сам понимаешь, повод был. Николай перевязал ногу, мы было решили, что все нормально, но оказалось – нет. У него открылось такое сильное кровотечение, что стало понятно – надо вызывать «скорую». «Скорая» приехала вместе с милицией, конечно. Пришлось давать объяснения. А что мы могли сказать? Рассказали, все как было. Подозрения…. Я не знаю. Нам обоим показалось, что один из нападавших, спросил нас, как нам понравилась лекция. То есть, я хочу сказать, что не могло нам двоим одновременно показаться одно и то же. С другой стороны. Кому это было надо нападать на нас? На случайность не похоже, на запланированную акцию – да, но зачем? Кому это было нужно?
– Как твоя нога?
– Ничего. Я подвернул ее, когда бил первый раз. Вначале было терпимо, а потом не очень. По крайней мере, передвигаться без посторонней помощи я не мог целый день. Самое смешное, что если бы меня не отправили из отделения милиции в боткинскую больницу, то, вероятно, я чувствовал бы себя лучше. Просто выходя из нее, я поскользнулся и упал. Это был пиздец. После того падения я точно не смог идти сам. Спасибо Анатолию и Мише, довезли меня. Жаль, конечно, что их не было на улице. Тогда той пятерке пришлось бы очень плохо. Да они бы и не напали, возможно. Хотя, кто знает? Может быть, они на четверых и рассчитывали.
– Все-таки, какой-нибудь вывод ты сделал из случившегося?
– Не верить в гороскопы. Случайно я прочитал в какой-то газете гороскоп на ту неделю. Она у меня просто чудесная и всю неделю, кстати, я в центре внимания.
– А разве не в центре внимания?
– Да! В гробу я видел такое внимание. Да, пожалуй, надо взять пример с Милонова и носить за голенищем сапога нож, как он когда-то. Правда, сапоги я не ношу. Но, судя по возрастающей криминализации общества и расширению НАТО на восток, скоро вся страна их наденет».
Несмотря на уговор не рассказывать то, что на самом деле происходило в квартире, Толя «раскололся» сразу же и, приехав в бункер в тот же день, когда произошел этот инцидент, выложил свою версию того, что было. Я не знал, что он там говорил, но был уверен, меня он выставил в не самом хорошем свете. Месяца через три правая рука Эрнста Милонова Константин Локтионов немного выпивал в бункере с какими-то нарбригами. Налив двум своим приятелям, он сказал мне: «Говорят, ты очень буйный пьяный, поэтому тебе не наливаю». Мне это показалось очень оскорбительным, но я лишь пожал плечами и сказал: « А я с вами и не собирался пить». Локтионов вскоре умер от сердечного приступа. Для России в последнее десятилетие смерть молодых и крепких ребят от сердечного приступа вполне обычное явление. Впрочем, как и в пьяной драке.
