«Значит просто обессилела, не может сидеть, – подумал Егор, – а судя по седьмому позвонку, лет ей побольше сорока».
И тут же себя одернул: « Тебе-то какая разница, старый хрен!»
Одел женщину в свою рубаху, завернул в одеяло и отнес домой. Ее вещи отложил в стирку. Уложил Юлию в спальне на кровать с периной, на которой сам давно не спал. К ночи у нее поднялась температура. Всю ночь вставал, поил брусничным морсом. Она бредила, звала маму.
«Да, почему-то, когда нам плохо, мы всегда зовем маму. Даже если ее уже нет на свете», – подумал Егор.
Потом она звала своего сына. Потом пела:
Мiсяц на небе, зироньки сяють,
Тихо по морю човэн плыве.
В човнэ дивчина писню спивае,
А казак чуе – серденько мрэ.
Красиво пела. Чисто.
Егор заснул уже на рассвете и увидел во сне свою жену. Но не такой, какой она была в последние годы, а молодой и красивой, с маленькой Аннушкой на руках. Жена отдала ему дочь, а сама куда-то исчезла, растворилась.
4
Утром Юлия окончательно пришла в себя, хотя была еще очень слабой. И температура держалась. Егор колдовал с травами, варил отвары. Натирал Юлю мазями собственного изготовления.
– Может, вертолет вызовем по рации, – предложил Егор, —сотовый здесь не берет, далековато ты ушла.
– Да мне уже лучше. Немного окрепну и уеду. Не знаю, как и благодарить Вас, – сказала Юля и в первый раз улыбнулась.
– А мне все в радость; такая красивая гостья ко мне пожаловала, – ответил Егор. Слукавил слегка. А, может, и нет.
В этот день он побрился и помолодел лет на десять.
– А как называется ваш кордон? – спросила Юля.
– Кузнецовский, – улыбнулся Егор.
– А почему?
– Да моя фамилия Кузнецов. Егор Кузнецов.
– А меня Юлия Веснина зовут, – улыбнулась она.
– Вот и познакомились, – улыбнулся в ответ он.
– А Вам не скучно здесь?
– Так я же весь день в работе. Это по случаю твоего прихода или приезда, не знаю, как и сказать, я прохлаждаюсь. У меня же лес отнимает шесть-семь часов времени в день. А еще хозяйство, пусть небольшое: лошадь с жеребенком, куры. Корову теперь не держу. Пчелы опять же, с ними хлопотно. Собак ты видела, – Егор вздохнул, будто такая длинная речь далась ему с трудом.
– А у меня в квартире только цветочки, завяли, наверное, все. Сын учится в аспирантуре в Москве. С мужем развелась, а потом он умер. Мама давно умерла. Есть, конечно, родня, но далеко, – закончила Юля грустно.
Дня три еще она лежала. Потом вышла на крыльцо, на солнышко. Надела свои брюки, они еле держались на бедрах. Похудела. Сверху все та же голубенькая рубашка Егора. Юлия разглядывала большой чистый двор. Около крыльца буйствовали бархатцы и шафраны. Вдоль ограды росли кусты шиповника. На нескольких кустах шиповника вместе с ягодами расцвели цветы. У Юли было такое чувство, что когда-то она уже здесь была. Егор вышел из дома и сел рядом. Глянул на нее как-то по-другому, по-мужски. Юля покраснела и подумала: « Я же без бюстгальтера»!
– Пойдемте в дом, а то что-то ветерок по спине, – тихо проговорила женщина.
– Ну пойдем, – ответил Егор и помог ей встать.
Вечером Юлия попросила включить телевизор. У Егора была хорошая антенна, и он был в курсе всех событий в мире.
«Да, я начинаю привыкать к ней. А ведь думал, что женщины меня уже не волнуют. Вот уедет домой, скучать буду», – думал Егор.
«А он ведь совсем не старый, – думала Юля, – лет пятьдесят пять, не больше. Всего-то лет на семь меня старше».
