Занятия по химзащите проводил сам Попов. Он старался не забивать нам голову названиями отравляющих веществ, а показывал и учил, как пользоваться спецаптечкой, как беречь противогаз, чтобы он сберёг тебя. По окончании занятий майор приказал всем разобрать противогазы и сказал фразу, которая меня насторожила. О том, что пограничник должен всегда и ко всему быть готов.
– Во даёт! Опять что-то придумал! – Цветок начал шептать мне на ухо.
– Ну не будет же он травить нас отравляющими газами? Хотя, Сань…
Мы оба посмотрели на Попова и поняли: этот будет! Кто выживет – полетит, кто не выживет – того повезут!
Засыпал я в тот вечер спокойно. Цветок предложил мне положить противогаз под подушку, и сам заснул. Я думал о завтрашних стрельбах, где мне очень хотелось отличиться. Постепенно тоже уснул. Снилось мне тогда Бородино. Залпы артиллерии, редуты русских войск и поле боя – всё в едком дыму. Внезапно во сне какой-то гусар закричал: «Застава! Пожар!».
Я открыл глаза и сначала подумал, что мы горим. Белый вонючий дым клубами заполнял казарму. Я выхватил противогаз из-под подушки, натянул его и стал одеваться. Из дыма выскочил Цветок, – в майке, трусах, сапогах, но в противогазе. Мой друг – он первым делом бросился проверять меня! Увидев, что я в норме замахал руками в сторону выхода. Мол, бросай всё и на выход бегом. Я вскочил в сапоги и побежал на улицу. Всё оказалось просто. Ночью Попов занёс в нашу казарму дымовую мину и активировал её. То же самое он сделал в другой казарме в течении одной минуты. Так было задумано.
Мы выскакивали на улицу, кто во что был одет. Майор стоял в противогазе с секундомером в руке и следил за нашими действиями. Подняв руку, он щёлкнул секундомером, давая всем понять, что время вышло. Кое-как построившись, мы наблюдали за остальными. Всех, кто выбегал из казармы без противогаза Попов укладывал прямо на газоне, давая понять, что они уже умерли или сильно отравились газами во время атаки, и не могут двигаться самостоятельно. Последним выбежал Лёша Аганин, размахивая руками. Попов поймал его на выходе, уложил на газон, снял свой противогаз и крикнул:
– Средства индивидуальной защиты снять!
Строй снял противогазы и все разом задышали.
– Бойцы! Рядовой Аганин надышался смертельными газами, но его ещё можно спасти. Ваши действия?
Из строя вышел Цветок и четко объяснил, что в данном случае нужно сделать.
– Правильно! – сказал майор. – Рядовой Аганин, поднимайтесь. Старший сержант Цветков только что спас вам жизнь. Отбой тревоги. Проветрить помещение и всем разойтись. Утром всех жду на построении.
Занятия, конечно, были на пределе возможностей. Попов готовил нас, по нашему мнению, к марш-броску в эпицентр ядерного взрыва, и, по мнению майора, мы обязаны были там закрепиться и держать круговую оборону до подхода основных сил.
В тот же день нас повезли на стрельбы. За годы службы я понял, что стрельбы – это лучшее, что проводят в армии на «отлично». Ну и парады, конечно. После недели сборов осталось человек 200. И было неясно, кто из нас полетит. Уже можно было выбирать, а лететь хотели все. И, значит, сегодня мне нужно было отличиться.
Здесь, на стрельбах, и проявился мой солдат удачи. Он вышел вперёд, отправив скромного повара отдохнуть. Радовало то, что оба были пограничниками.
После того, как наша группа отстрелялась из АК, к нам подошёл капитан Герасимов и спросил, есть ли желающие пострелять из снайперской винтовки. Желающих было много, и я в том числе. Нас собрали и отвели в другую часть стрельбища. Там капитан вкратце объяснил принцип работы снайперской винтовки и правила прицеливания. Нам дали по 5 патронов и организовали очередь. Стреляли мы тогда по двое, лёжа на животе.
