– Олег, вы же всё помните, не так ли? – спросил доктор, словно игнорируя мои слова.
Я уставился на него, и на этот раз мой взгляд выражал испуг, смятение. Это был тот самый Кристенсон, он помнил все наши беседы, и при нём было знание того, что я изо всех сил пытался забыть.
– Что вы имеет в виду? – спросил я, в виду нежелания отвечать на поставленный ранее вопрос.
– Я здесь не просто так. – ответил доктор – Я должен открыть вам глаза на обстоятельства…
Возможно впервые в жизни это слово – «обстоятельства» вызвали у меня такой приступ злости, что мне захотелось буквально заорать на непрошенного гостя, однако я чудом сдержался.
– Послушайте, – я перешёл в наступление – я понятия не имею, о чём вы говорите? Если вы не собираетесь изъясняться конкретней – я попрошу вас покинуть наш дом!
Доктор плотно сжал губы и выдохнул через нос, его терпение тоже подвергалось испытанию.
– Вы серьёзно заблуждаетесь, Олег! Вы позволили себе сильно обмануться!
– Моё терпение таит с каждым вашим словом! – я уже представлял, как схвачу этого умника за рукав и выволоку за дверь, однако на пороге гостиной появилась Инна.
– У вас здесь всё в порядке? – обеспокоенным голосом поинтересовалась она – Быть может вам стоит встретиться в более деловой обстановке, вне дома?
Её появление заставило и меня и доктора посмотреть на неё. Кристенсон, при виде моей жены, ещё раз вздохнул.
– Инна, разрешите мне задать вам пару вопросов? – вежливым тоном спросил он.
– На каком это основании, вы собираетесь задавать мне вопросы? – последовал немедленный ответ моей жены, и это удивило меня самого. Разумеется, в данной ситуации я полностью поддерживал супругу, однако я никогда не слышал, чтобы в её голосе звучала столь «звонкая сталь» и она столь быстро переходила «в атаку»
– Вы появляетесь у нас дома, пользуетесь гостеприимством, не утруждаясь объяснить, в чём собственно дело, и теперь ещё намереваетесь задавать какие-то вопросы. Это неслыханно!
Я понятия не имел, какая «валькирия» вселилась в Инну, но перед лицом сложившихся обстоятельств, эта её перемена была мне на руку, я могу позволить себе выпроводить Кристенсона без лишних церемоний.
– Я прошу прощения, – виноватым тоном заявил Кристенсон – однако мой вопрос не доставил бы вам многих хлопот!
– Нет, господин как вас там, никаких вопросов! – отрезала Инна, ещё сильнее удивляя меня, и я уже намеривался вступить в эту «игру», когда доктор вдруг произнёс:
– Инна, скажите пожалуйста, что стало с вашим жильём, в котором вы жили до прибытия в Шиксаль?
Этот вопрос подействовал на меня как чан ледяной воды, опрокинутой мне на голову. Разумеется для меня это не было вопросом вообще – наша квартира была продана моим отцом, поскольку я на тот момент был «никакой» Деньги были нужны на элементарную организацию нашего длительного пребывания в Швеции. Но Инна, та, которую я любил и бездумно потерял, уже не могла об этом знать.
Стоя в проходе, она буквально онемела от поставленного пред ней вопроса. На мгновение мне показалось, что она просто замерла в недоумении, но эта пауза длилась подозрительно долго, в воздухе висела звенящая тишина.
– Что с ней такое? – спросил я доктора, а тот смотрел на Инну с подлинным интересом исследователя.
– Она замерла, остановилась! – Кристенсон констатировал факт, свидетелем которого я и так являлся – Я так и полагал…
– Что ты полагал? Отвечай! – между тем, чтобы не напасть с кулаками на доктора оставалась весьма тонкая грань.
