Иногда я просыпался, обнаруживая, что до часа нашего подъёма ещё оставалось какое-то время. Я лежал на своём месте, стараясь не шевелиться и дышать в такт с дыханием Инны, глядя на экскурсию её грудной клетки, словно бы убеждаясь в том, что она жива.
– Ты что, не спишь? – сонным, слегка спутанным голосом, спрашивала Инна.
– Не знаю… – отвечал я, удивляясь тому, насколько близким к истине был этот ответ.
В один из дней, оказавшись перед парадной дверью нашего дома, я заметил зажженный свет в окнах нашей гостиной. Это было нетипично для нынешнего часа, и отдельные черты фигур, которые уловил мой взгляд, позволили мне предположить, что к нам наведались гости. Когда я вошёл в дом, Инна встретила меня в прихожей.
– Привет! – её улыбка согревала меня ещё прежде чем я оказывался в зоне действия радиатора – У нас сегодня гости…
Я мог оценить её смущение, даже если она напрямую это не озвучивала, а мой взгляд, настороженно брошенный в направление гостиной, оказался лучшей формулировкой вопроса.
– Этот мужчина утверждает, что его зовут Кристенсон, и кажется это действительно так, он показал мне свой паспорт.
Услышав это имя, меня словно ударило током. Очевидно, Инна заметила моё удивление.
– Он говорит, что он доктор, какой-то там психолог, или что-то вроде того.
– Что он хочет? – спросил я, задав этот вопрос достаточно громким голосом, забыв о том, что гость мог это легко услышать.
Инна только пожала плечами.
– Он говорит, что ему необходимо увидеться с тобой, что якобы вы знакомы.
Я замер, вдруг мне стало ясно, что в лице невесть откуда взявшегося Кристенсона, в мой новый мир вторглись призраки мрачного прошлого.
Преодолев скованность, я прошагал в гостиную. Доктор сидел в кресле, сложив руки на коленях, он осматривался вокруг, в его облике сквозила неуверенность, он явно не был в восторге от того, что находился здесь.
Наши взгляды встретились, в этот момент могло показаться, что сам воздух в помещении сделался напряжённым и подобно струне – мог начать исторгать звук.
– Добрый вечер. – приветствовал я доктора, не приближаясь к нему и не протягивая руки. Наши взгляды приняли на себя эту функцию рукопожатий.
Критсенсон ответил молчаливым кивком головы, я присел в кресло напротив, длина дивана служила пространственным разграничителем между нами.
– Олег, – начал наконец Кристенсон – как вы поживаете…здесь?
Последнее произнесённое слово в его вопросе прозвучало, как если бы он стеснялся окружающего его пространства.
– У меня всё более чем неплохо, …как видите. – я отвечал, стараясь звучать уверенно, мне не было понятно, имею ли я дело с Кристенсоном из той моей жизни, где серость действительности уже отравила всякие мои перспективы, или же это был ещё один представитель дарованного мне мира, не имевший никакого представления о том, что со мной случилось.
– Как ваши родители, – продолжал доктор – поддерживаете контакт?
Я несколько растерялся, получив этот вопрос.
– Я, если честно, уже давно от них ничего не слышал. – ответил я – Отца я видел в последний раз, когда пришёл в себя, в больнице.
В воздухе повисло неловкое молчание. Под взглядом доктора я продолжил:
– Знаете, со мной произошёл довольно странный случай, вы могли слышать…
Кристенсон смотрел на меня, словно бы сказанное мною не имело никакого значения.
– Я потерял сознание, на улице. Очнулся уже в больнице. Моя жена рассказала, что примерно случилось за это время…
