этим, понимаю, что это все заряд адреналина, снова ударивший меня в самое неожиданное место, да еще и губами Ветрова. А еще я прекрасно знаю, что позвонить и наорать на него — это самое идиотское, что я сейчас могу сделать, но как же хочется сделать именно так. Сон еще не отпустил до конца, и в сонной логике кажется, что это проканает, и больше я этого мудака в своих снах не встречу совсем, ни в каких, а уж в эротических — тем более, но…
Мозги все еще работают. И даже пытаются проснуться.
Нет, думать мне сейчас не нужно. И анализировать свое состояние тоже. И делать неутешительный вывод о том, что все это бешенство — оно от досады, на самом деле, ведь там, во сне, мы так ничего и не сделали. Только начали…
Мне и не нужно! С ним — вот уж точно! Ни начинать, ни продолжать…
И не надо мне тут про подсознательное говорить, дорогое подсознание, ты у меня накуренное, вообще не пойми каким местом включаешься.
Нет, нереально уснуть в такой ситуации. По крайней мере, без дополнительных мер воздействия.
Я выбираюсь из-под одеяла. Сонному организму хочется то ли холодный душ — чтобы смыл сохранившийся после чертова сна жар, покалывающий из-под кожи, то ли горячую ванну, чтобы расслабиться, закрыть глаза, задремать в теплой пене и… продолжить?
Бр-р-р…
Я встряхиваюсь, снова сбрасывая с себя это идиотское наваждение.
Нет, водные процедуры в хрущевке в четыре утра — это довольно спорное решение, если ты, конечно, не враг своим домочадцам. И будить Маруську настолько рано — это супер-жестокое обращение с ребенком.
А вот прокрасться на кухню, выудить из холодильника коробку молока и подогреть его себе — как маленькой, чтобы развести с парой ложек меда — это можно. Запить этим всем таблеточку успокоительного.
Это расслабляет и настраивает на мирный, спокойный, да и что там — далекий от эротического настроя лад.
Уже вернувшись в кровать, закрыв глаза, я мысленно отвешиваю себе щелбан. Все-таки долгие перерывы — не есть хорошо. Вот ушла с головой в работу — и тебе снится всякая муть, с мутными же персонажами.
Нет, нет, нет. Нужно срочно возвращаться в игру.
Как хорошо, что до этого даже долго ждать не надо. Все будет сегодня вечером! Дайте мне только Ника и обещанный им домик.
Уж после этого-то Ветров точно перестанет мне сниться!
Заснуть не получается. Совсем.
Поэтому назло себе, назло Фрейду и Ветрову, который так-то даже не в курсе, чем накосячил, я лежу и планирую вечер. Как все будет? Когда? Когда уснет Маруська? Да, а когда же еще? И какой комплект белья из двух священных «для особого случая» мне-таки выбрать?
Господи, вот нашла из-за чего себя накручивать. Из-за сна.
Да я в нем наверняка Ветрову польстила самым немилосердным образом. Сколько лет прошло? Восемь? За восемь лет он уже наверняка проел свою молодую силу и поджарость. И герой-любовник из него наверняка тот еще, уже поди самолюбие натирает во всех возможных местах и дама должна получать оргазм чисто по факту, что её допустили в постель благородного господина.
И мало ли чего мне там наснилось, сон это сон, никакой особой связи с реальностью у него не имеется. И логики тоже!
Когда Маруська наконец просыпается строго по поставленному будильнику, я выдыхаю. Ура. Можно без особой боязни вставать с постели, чистить зубы, принимать душ похолоднее, и не думать. Отключиться от этой мысленной какофонии.
Ника я жду, практически изнемогая. Даже не особенно думая, что после подъема на два часа раньше срока — у меня наверняка мешки под глазами такие, что туда можно все рафармовские денежные запасы утрамбовать. А при должном рвении — еще и место останется.
