— Я не собираюсь с тобой торговаться.
— Триста двадцать, — будничным тоном роняет Влад, на колени к которому уже плюхнулась предательница-Маруська. — А ещё компенсация питания при предоставлении чеков.
— Давыдов, что за акт благотворительности? Какие триста двадцать тысяч? Какое питание?
— Ресторанное, высококачественное.
Он всегда умел отвечать только на те вопросы, которые ему нравились. Наверное, такова черта всех предпринимателей и подающих надежды бизнесменов.
Бывший муж смотрит на меня снизу вверх, но по ощущениям — доминирует и прогибает под себя. Я прячу лицо в ладони, окончательно запутавшись. Мне не нужна работа, тем более — от Давыдова, но внутри наивная двадцатилетняя мечтательница шепчет:
«Попробуй… он предлагает неспроста...»
Меркантильная тридцатилетняя девица тоже не умолкает: «Триста двадцать тысяч! Ремонт сделаешь! Отдохнуть съездишь! Губы накачаешь! Не хочешь губы? Тогда ягодицы!»
— Ладно, — вздыхает Давыдов, погладив кошку по тощему боку, — если начистоту, то моего главного бухгалтера переманила крупная корпорация. Я с ними бодаться не смог, поэтому срочно ищу замену. Мне нужен особенный человек, а тебе я доверяю как самому себе. Неужели ты не веришь в судьбу? Почему мы встретились именно сегодня? Именно в той аптеке?
Потому что я постоянно там затариваюсь, ну, как вариант. Знаете, у некоторых есть любимые рестораны, а у меня — аптечная сеть «Фиалка». Рекомендую.
Как же поступить?
Да ну, даже незачем колебаться. Я не готова работать с Давыдовым и не умею руководить коллективом. Я не хочу вылезать из зоны комфорта. Мне уютно в моем мирке, где нет больших зарплат и огромных обязательств.
— Я не верю в судьбу, и у меня всё хорошо на работе. Мне не нужны перемены. Даже не мечтай.
— Пожалуй, всё-таки помечтаю, — ухмыляется он, поднявшись на ноги и становясь выше меня на голову. — Ах да. Триста пятьдесят тысяч. Звони, как надумаешь, — протягивает черную визитную карточку, а я машинально сжимаю её в пальцах. — Обещаю, тебе понравится.
Звучит очень… соблазнительно и неоднозначно. У Давыдова даже голос наполняется сладким ядом. Легкая ухмылка скользит по его тонким, аристократичным губам.
— Не понимаю. Зачем ты вообще полез меня целовать, если собирался предложить работу?.. — спрашиваю уже в коридоре, потому что задерживаться бывший муж не планирует.
Влетел в мою жизнь, растрепал, ошарашил. Теперь уходит с абсолютным спокойствием, словно ничего не произошло.
— Захотел вспомнить, каково это, — подмигивает он мне.
— И как? — сквозь зубы, чтобы не выругаться.
Тоже мне, нашелся экспериментатор. Вспомнить ему захотелось, видите ли, совсем запамятовал.
— Так же, как семь лет назад, — отвечает Давыдов и закрывает за собой дверь, оставив меня в катастрофических раздумьях.
«Так же» — это так же неискоренимо плохо или так же обалденно хорошо?
2. Глава 2
— Конечно, соглашайся! — вскрикивает Оля, когда я рассказываю ей о возможной заработной плате. — О-о-о! Куча бабла! Да у меня даже не получается её представить!
На нас оборачиваются посетители кофейни, и мне приходится смущенно шикнуть на подругу, которая не стесняется в выражениях. Она — девушка экспрессивная, тридцати трех лет отроду, чьи волосы всегда выкрашены в яркие цвета (сейчас — в синий), а длинными ногтями можно кого-нибудь прирезать.
— Оль, такие деньги просто так не платят. А если он заставит носить ему кофе в неглиже?
