— Так и мне нечего скрывать. Я поставила кабинет на сигнализацию около шести вечера и ушла домой, — чеканю. — Думаю, камеры на входе в бизнес-центр подтвердят мои слова. Но если у вас есть какие-то доказательства, лучше покажите их Владиславу Евгеньевичу.
— Что ж, если вы не хотите идти на контакт, придется донести руководству, — туманные намеки Сидорова перерастают в открытое столкновение. — Признаться, не хотел. Ничего важного с компьютера не было скачено, так, рядовые файлы. Думал провести с вами лекцию о недопустимости цифрового воровства, но, к сожалению, диалог между нами не клеится.
— Обязательно донесите, — я багровею и чувствую, как начинает подрагивать руки. — Владислав Евгеньевич должен знать, что в его фирме кто-то подставляет других людей.
Мы обмениваемся ещё несколькими фразами, и Сидоров уходит, обиженно надув свои военные губы.
А я тщательно осматриваю компьютер, проверяю историю запросов в браузере и поиск файлов. Щелкаю по последним открытым папкам.
Ничего необычного.
Звонок на мобильный телефон заставляет отвлечься. Давыдов.
— Значит, воруешь документы? — ухмыляется он, и я слышу на фоне шумный город.
Видимо, вышел на улицу, подальше, чтобы точно никто не услышал. У меня начинает развиваться мания преследования (а вдруг тут повсюду «жучки»?!), поэтому я оглядываюсь и отвечаю максимально обобщенно:
— Угу. Представляешь?
— Не представляю. Довольно сложно одновременно перекачивать информацию и слушать мою сестрицу.
— Какие мысли по этому поводу?
Давыдов задумчиво цокает языком.
— Никаких. Валерьевич показал мне отчет о скачанных файлах. Там всякий шлак. Из чего я делаю вывод: тебя хотели подставить самим фактом воровства. Представь, как это выглядит со стороны. Новый человек, второй день на работе, а уже занимается кражей сведений. Ещё и не признает этого. Чем не повод тебя уволить? Если я прав, тогда у меня предложение, — он выдерживает мхатовскую паузу. — А давай сегодня устроим засаду на твоего воришку?
— В смысле?..
— Ты, я, пустой кабинет… звучит соблазнительно.
— Дав…! — но вспоминаю о гипотетических жучках и давлю возмущенный вскрик на половине. — Давай попробуем. Ты думаешь, он объявится опять?
— Нет, но вдруг? — в его голосе мальчишеский азарт. — Короче, план действий таков. В шесть вечера выходишь через главный ход и идешь к кофейне, которая на углу. Дальше — разберемся.
— Есть, сэр, — усмехаюсь, заразившись задором Влада.
Вот как от него отказаться, когда он умудрился обвинение превратить в игру?
Как быть, если ты вся, с ног до головы, погрязла в мыслях о том, чего уже никогда не будет? О вашем будущем и прошлом? О том, что вы могли бы всё исправить — если бы изначально поступили иначе. Или о том, что всё сделали верно, потому что за семь лет успели бы ещё трижды разойтись…
Я жила без него спокойно, почти нормально. А теперь как будто помешательство. Пытаюсь выдержать нейтралитет, но тянусь. Сама не знаю, чего хочу.
А чего хочет он?..
***
Мы встречаемся у кофейни и через боковой вход, доступ от которого есть у Давыдова, пробираемся обратно на этаж. Приемная закрыта, Катенька не из тех, кто засиживается допоздна. Коридор пуст, но на всякий случай мы храним молчание, а я даже снимаю туфли, чтобы не стучать каблуками по полу.
Давыдов прикладывает палец к губам — выглядит шикарно, горячо как в кинолентах категории «для взрослых», — и я согласно киваю. Молчим, понятно.
