Знать, что Виктория Зимина — привет из прошлого, любовь моя первая, не нужно Кате. Это на мысли нехорошие (правдивые) натолкнет однозначно.
— Понятно, — бросила она и ко мне повернулась, так чтобы в глаза мои бесстыжие смотреть. Допрос сейчас будет. Жена у меня мягкая, но характерная. — Помнишь, мы под утро по набережной шли и рассуждали об отношениях? — неожиданно спросила. Не было расспросов: что за баба? Спал ли с ней? Серьезно ли? Это настораживало, если честно. Не люблю сюрпризов.
— Не помню, мы многое обсуждали, — на самом деле помнил. Катя в девятнадцать была максималисткой с гипертрофированным чувством справедливости — ее словесные изыскания были мне совсем не близки, но интересно было.
— Я говорила, что никогда не прощу измену, а ты утверждал, что если из-за каждого тупого траха разводиться, то в Москве ни одной семьи больше трех лет не существовало бы.
Да, есть такое. Мне было двадцать пять, и я всегда делил мир на черное, белое, серое и очень редко цветное. Я и сейчас так думал. Нет, левак нихрена не укрепляет брак, но если случилось, то нужно конструктивно к вопросу подходить.
— Ну допустим, — сухо ответил. Пока, признаться, я не очень хорошо понимал, куда моя жена клонит.
— Тогда ты примешь мое решение.
Я нахмурился, а сердце пару ударов пропустило. Что удумала Мальвина моя? Неужели к маме уедет, устроив мне показательную порку?!
— Я ухожу от тебя.
— Что?! — я даже рассмеялся. Ну бред же. БРЕД! Не верю! — Куда, позволь спросить?
— Не беспокойся, не пропадем.
Я внимательно пригляделся к жене. Ни намека на игру в обиженку: уговаривай меня, прощения проси, на колени, пес смердящий! Все признаки возможного скорого примирения отсутствовали.
— Ты серьезно сейчас? — на всякий случай уточнил.
— Серьезно.
— Кать, ну прости, — ладонь тонкую поймать попытался, не вышло. — Хочешь на коврике в прихожей с Баяном спать буду, м? Не хочу жить без тебя даже день.
Угроза даже временного расставания поубавила либидо мое. Вику отбросило за границы моих приоритетов.
— Вадим, ты не понял: я развестись хочу. Увлекающийся муж мне не нужен!
Вот теперь я натурально охренел. Нет, я охуел! Что она хочет?!
— Кать, это реально не смешно.
— А где ты видишь веселье?! — всплеснула руками она. — Не ври, что увлекся только вчера! Ты последние несколько месяцев сам не свой. Я думала это работа, а это… Это коллега! — горько припечатала. — Ты думаешь, я дурочка совсем? — спросила тихо. — Не вижу перемен в тебе?
Ебаный в рот. Какой же я мудила конченный. Пока варился в страстях низменных, родная девочка моя страдала, беду предчувствуя.
— Я не дам развод, — рубанул жестче, чем нужно было. — Не отпущу тебя. Ты моя жена. Ты моя, Кать!
— Я не спрашиваю разрешения, — она тоже на повышенные перешла. — Я перед фактом ставлю, Дим!
Я сглотнул, успокаивая бешеного зверя, голову из глубин моей сущности поднявшего. Мое забрать хотят. Жены и дочери — семьи лишить! Не отдам!
Я со свистом воздух из легких вытолкнул и с другой стороны зайти попытался.
— А Ника? Для нее это большой стресс будет. Я не хочу подрывать ее психическое здоровье. Дети должны расти в любви и полной семье.
— Семья, где папа ночами пропадает, а мама плачет — плохая экосистема. Я не хочу жить вместе только ради ребенка. А еще не хочу каждую отлучку или позднее возвращение истерить, представляя тебя с любовницей. Ревновать к каждой юбке в твоем офисе. Я не смогу так, Вадим! Не выдержу долго!
