— Буду вливать внутривенно, — подняла на меня горящий взгляд ведьма.
7. 6
— Но так я ведь смогу трепаться и бесить тебя? — вздернул я бровь.
— Не все усваивается перорально, что-то потребует ректальных манипуляций.
— Больше угроз не осталось? — Я все не мог стянуть оскал. — Ты всегда такая горячая с пациентами?
— Зря ты такой самоуверенный. — И ведьма устроила еду у меня под носом с заботой, которую я не заслуживал.
— А я и не самоуверенный.
— Наглый. Нахальный, — заводилась она. — Так больше нравится?
— От тебя пахнет котом или мне кажется?
— Пропишу тебе седативные. От них болтать сил не будет и стоять — тоже.
— Новые угрозы, — наслаждался я открыто. — Я все запомню, Моя Госпожа. Проценты будут внушительные, когда придется платить. Но я с тебя все выжму.
Ее взгляд дрогнул, и она отвернулась.
— Прекрати фантазировать. Пульс разгоняется, — пробурчала. — Ешь. Потом кофе.
— Я не голоден.
— Я прошу тебя всего лишь поесть.
— Пойди поспи, — почти заботливо попросил я.
— А вдруг покушение? — И ведьма опустилась в кресло у стены.
— Ты меня не спасешь, — возразил серьезно.
Ведьма сделала вид, что не слышала, сосредоточенно глядя в экран мобильного, а я перевел взгляд на поднос.
— Мне бы несколько звонков сделать…
— Черт, я надеялась, что ты замолчал!
— Давай не будем давать повод тем, кто придет меня добивать, пристрелить и тебя? Если не можешь со мной расстаться, подожди в коридоре.
— Ты думаешь, что твое собранное из кусков сердце железное? — вытянула она шею, глядя на монитор. — Я не шучу, когда говорю, что тебе нельзя нервничать. Будешь дергаться, сердце не выдержит, и снова ляжешь на операционный стол. И так по кругу. Только шансов у тебя…
— Я понял, — перебил ее. — Тогда верни мне ту сестричку в преклонном возрасте. С тобой мы угробим мое сердце быстрее, чем я мобильник в руки возьму.
— Придется научиться терпеть меня, — отрезала ведьма. Но все же поднялась и сосредоточенно подошла ко мне. — Запиши мой мобильный. Если будет плохо…
— Я позову престарелую сестричку, — уперся я. — А если скучно — попрошу позвать тебя.
И зачем-то скосил взгляд на ее задницу под халатом, когда она развернулась к двери.
***
Я собралась и выбежала из больницы так, будто за мной черт гнался. Понимала, что нужно успокоиться, но не выходило. А хуже всего — сердце младшего Князева разгонялось не от того, что нервничал он! Такому матерому волчаре наши перепалки никогда бы не пошатнули ни одного нерва.
Я продолжала его убивать. Медленно. И неизвестно, успеет ли восстановится его сердце прежде, чем не выдержит моего чувства вины. Пришлось принять успокоительного и добавить адреноблокатор, чтобы дать нам обоим передышку. А мне — время все выяснить.
У палаты Стаса дежурила охрана больницы и те, кого выставил следственный отдел. Князев вызвал следователей сразу, но те пока что колупались на территории больницы и за ее пределами, хоть и предупредили, что будут приглашать врачей на беседу. Но Стаса я не стала ставить в известность, чтобы не закатывал глаза. В то, что на такую занозу в заднице могли покуситься, я ни капли не сомневалась. Похоже, его послужной список лишь начинается тем, что он сволочь и плохой брат. Стоило выяснить о нем больше, чтобы понять, кому именно я отдала свое сердце.
Но сначала следует разобраться с тем, что именно я натворила с этим заклятьем.
Лужи захлюпали под ботинками, зачавкали мокрым снегом. Перед глазами все смазалось в серую бетонную массу. Я не стала садиться за руль. Машину в центре не бросить даже с ведьминскими способностями. Там даже дорожные камни не гарантировали возможность проехать. Теперь, вжатая в стенку троллейбуса, я смотрела на то, как распластанные по стеклу снежинки неминуемо обращаются в капли и стекают вниз, оканчивая свой бесславный путь где-то в грязном резиновом желобе.
