– Спасибо, – добавил я и вышел.
Так-так, мыслей было много, кажется, с каждым шагом их лишь прибавлялось, и они засасывали в этот поток, точно в водоворот.
В какой-то момент показалось, что я поймал нужную, но… твою мать!
Она что тут делала?!
Эта девчонка, как всадник апокалипсиса, постоянно попадалась на глаза перед началом конца, кажется. И вот снова… Дьявол!
Препираться с ней не хотелось, а вот получить свое – за милую душу!
Но если я рассчитывал, что она легко сдастся, то ошибся. Еще и торговаться готова была. И вот я какого-то черта сидел не в кабинете, а в тачке, ожидая, когда малявка соизволит вернуть мне мои деньги… А ведь обещал Палычу не отсвечивать. И вроде как старался исполнять, но ровно до тех пор, пока в ее подъезд не вошел уже знакомый мне бугай со своим дружком.
Колебался секунду…
– Ника, – прошипел, ударив по рулю, – у тебя две минуты, чтобы спуститься…
Но девчонка не спешила, или попросту не могла. Этот вариант я тоже не отметал, держа его в голове. Неужели снова придется вмешиваться?! Махать кулаками в сегодняшние планы не входило, еще как назло пообещал Палычу вести себя прилично. Стоило бы держать в уме его слова, но на кону стояло слишком много.
Твою же мать, Ника! Ну, почему именно сейчас!
Дал ей еще пять минут, надеясь, сам не понимая до конца на что.
Парни не выходили, Кошкина тоже.
Не в силах больше гадать на кофейной гуще, я заглушил двигатель, выбираясь в эту промозглую осень.
Поднял ворот, шагая широко через лужи.
Дверь в подъезд поддалась легко, даже не пришлось напрягаться, какая-то бабуля с той стороны толкнула ее мне навстречу, выходя в такую отвратительную погоду на прогулку с собакой.
Белый пудель на такой грязи выглядел слегка нелепо и даже жаль стало собачку.
Потом я вспомнил, куда собственно направлялся и жаль уже стало этих парней. Может был слишком самоуверенным в то мгновение, но в отличие от них я примерно знал, что меня вскоре ожидать будет.
– Снова к Наташке, – бросила в спину мне бабуля, – вот проститутка-то!
Некогда было разбираться. Хотя Наташку неплохо бы проверить, но сейчас было точно не до нее.
Сверху доносились голоса: мужской и женский. Кто-то о чем-то спорил, периодически переходя на крик.
Прислушался, замерев на лестничном пролете. Вроде Ника… Хотя черт ее знал!
Перепрыгивая через две ступеньки, я поспешил вверх. Запыхавшись и проклиная все, замер внизу, понимая, что разделяет нас совсем чуточку.
Не ошибся. Парень был точно, голос, кстати, знакомый. Кажется, его приложил я недавно. И сегодня, видимо, ему снова должно было перепасть такими-то темпами.
Он что-то внушал Нике, а та отчаянно доказывала обратное.
– Прекрати! – прошипела эта коварная кобра на здоровяка. – Не нужна мне твоя помощь!
– Дура, – цедил он. – Мой батя способен разрулить все.
– Ага, разрулит батя, а потребуешь плату ты с меня.
– Ой, Ника, – неприятный смешок донесся до меня, – не чуди. Плата… Что с тебя брать-то? Ты бедна, как церковная мышь.
Вот я бы с ним поспорил в этот миг! Была она бедна, пока не прикарманила мои денежки. А сейчас ее состоянию позавидовали бы мы все втроем.
– И зачем я тебе тогда? Дим, зачем ты со мной встречаешься?! – с обидой в голосе произнесла она.
– Нравишься ты ему, – дружок этого Димки, похоже, ввязался в беседу. – Хотя ему все твердят, что мог бы найти и посолиднее.
– Заткнись, – раздраженно бросил Никин приятель.
– Не пари горячку, Ник. Потом будешь локти кусать. Узнает сестрица и тебе крышка!
