Шмотку можно было выжимать.
Но Розмух не отставал:
— Игорь Андреевич, поужинаем? Согласитесь, есть что обсудить.
— Не могу, Павел Петрович. Мне еще к пациентам. И устал как собака.
— Понимаю. Ладно. Кофе сделать вам?
— Не нужно.
И я сбежал от него в двери мужской душевой.
Глушить собственные страсти за счет физического износа оказалось своеобразно. Но иначе я бы сорвался. Когда Яна оказалась между мной и стенкой лифта, я потерял связь с реальностью и едва не выдрал ее прямо там. Зверь требовал переписать чужие запахи, рвался наказать самку за своеволие и сделать своей.
Вот и зачем мне такой надрыв? Ах да! Я же хочу по-человечески. С губ сорвался смешок. Я сжал ладони в кулаки и уперся ими в кафель, прикрыв глаза. Вода мерно шелестела, заполняя пространство белым шумом. Хотелось отдохнуть от запахов. Мне нужна была передышка…
…прежде чем я продолжу этот вечер.
А план был незатейливый. Между мной и Яной все уже совсем не по-человечески. Она где-то напилась вчера, едва не переспала с кем-то и заявила, что все это — не мое дело. Такую уже не отпустить. Такой придется объяснить, что вся она теперь — только мое дело. Но объяснять, чувствую, придется долго…
— Игорь Андреевич… — позвал меня вдруг тихий женский голос, и я открыл глаза, упираясь взглядом в стенку, но тут же понимая — увлекся я своими мыслями.
Боковое зрение уловило какую-то невнятную женскую фигуру, и я поморщился — даже вода не ограждала от приторного запаха духов, операционного смрада и похотливого флера. И как я не заметил?
— Игорь Андреевич, простите, — продолжала лепетать девушка, — простите за наглость, но я не знаю, как к вам еще подойти…
— Зачем? — взялся я за мыло.
— Я хочу у вас учиться. Я вам отправляла резюме сорок три раза…
— Похоже на преследование, — перевел я взгляд на девушку. Невысокая, худая, взъерошенная, круги под глазами просвечивают через плотный грим. Еще и взглядом меня жрет, воодушевленная тем, что я вообще с ней говорю. — Вы понимаете что, кому и при каких обстоятельствах сейчас говорите?
— Я готова на все, — глядела она на меня исподлобья. — Кардиохирургия — моя страсть.
— Вы определитесь, соблазнять меня пришли или учиться, — отвел я взгляд.
— Дайте мне шанс…
— Дайте мне шанс принять душ, — отрезал я холодно. — У вас полторы минуты, чтобы уйти отсюда незамеченной.
Она только губы поджала и сбежала, а мне захотелось принять душ заново. Но я решил отложить это на пару часов. Успею. Надо Яну найти, запихать к себе в машину и отвезти домой. И взять выходной. А лучше — два.
Я привел себя в порядок, влез в деловой костюм и направился в кабинет, на ходу набирая ее номер.
Шли гудки, но Яна не отвечала. Всегда на связи, говорила она? Запишу на ее счет. А может, она уже сбежала домой? Это она зря. Сегодня меня мало интересует, как далеко она решила от меня отбежать.
Я зашел в лифт, машинально отмечая, что его сразу покинула группа ординаторов, предпочтя оставить меня в одиночестве. Воспоминания о моем голодном срыве здесь пустили по венам темную злость на молчание Яны. Я вышел из лифта и снова набрал ее — с тем же результатом. Кровь медленно закипала в венах, но я все еще надеялся, что она просто занята.
В кабинете меня уже ждали лечащие врачи, и я направился на обход пациентов в мрачном предвкушении. Лучше бы девочке объявиться самой. Да хоть бы снова с кофе! Это уже становится ритуалом.
Обход прошел по плану и почти подошел к концу. Я нарочно оставил экстренную пациентку напоследок.
