— Не нужно.
— Тебя трясет, — топчусь в небольшом коридоре в поисках туалета и ванны.
— Скоро пройдет.
— Уже бывало подобное раньше?
— Да.
— Причина?
— В детстве чуть не утонула.
Бросаю хмурый взгляд на девушку, и она без лишних слов понимает, что заслуживает порку. Моей ладонью. Хлестко и по заднице.
— Что ты ищешь? — спрашивает, когда вместе с ней захожу на кухню.
— Душ. Туалет?
— Я выбираю первое.
— Я тоже.
— Из кухни сразу налево, — подсказывает Мари, цепляясь мертвой хваткой за мою шею.
Я полностью мокрый, ведь, не задумываясь, прыгнул в воду прямо в одежде. Теперь вот шлепаю в мокрых носках, оставляя капли воды на паркете. Про обувь даже не помню. Потерял где-то по дороге.
Я заношу Мари в душевую кабину, ставлю на ноги перед собой, и пока регулирую температуру воды, делая ее чуть теплой, девушка принимается расстегивать на себе рубашку. На ней нет ничего, кроме трусиков с крохотным спереди треугольником и длинного куска влажного материала белого цвета, который с трудом скатывает с худеньких острых плеч. Не смею смотреть ниже огромных карих глаз, отражающих страх и беспокойство.
— Мне... — прочищаю горло, — я подожду в комнате.
— Дом, — останавливая, прикладывает ладонь к моей груди. Не ошибается, располагает прямо там, где размеренно бьется сердце. — Не уходи.
Взгляд глубоко проникает в меня, распространяя тепло по всему телу, умоляя не оставлять ее.
— Побудь со мной еще немного. Пожалуйста…
9. Глава 9
Доминик
— Тебе нужно успокоиться... — говорю Мари, которая даже не пытается услышать меня.
— Тебе нужно это снять, — в ответ тянет на себя за влажную ткань рубашки, прилипшую к моему телу.
— Мари... — выходит как предупреждение, только непонятно, кому из нас оно адресовано.
Двигаясь послушно вперед, оттесняю девушку к стенке душа. Капли воды попадают изредка на лицо, пока смотрю сверху вниз на движения ее рук.
Дрожат, когда кладет на плечи. При этом девушка одергивать их не собирается.
— У тебя появились татуировки на предплечьях, — едва слышно замечает, колдуя с пуговицами моей рубашки.
Да, я немного украсил свое тело чернилами, но только на руках. На груди, которую ласкают подушечки женских пальцев, все еще пустует место для живописи.
— А здесь? — медленно водит пальцем от горла к брюшному прессу, впиваясь в меня жарким взглядом.
— Не уверен, что хочу ходить полностью разукрашенным, — хрипота в голосе меня подводит, в штанах все моментально отзывается на легкие поглаживания моей кожи ее нежными ладонями.
— Не хочешь? — переспрашивает, улыбаясь лукаво.
Я бы ответил ей, чего хочу.
Трахнуть у этой стенки. Нагнуть и заставить стонать всю ночь напролет, а утром — нежиться в кровати, медленно занимаясь с ней любовью.
Мари, Мари…
На самом деле все, чего я сейчас хочу, это ее губы. Пухлые, сочные. На себе... Везде. А потом пробовать ее своим ртом. Изучать языком каждый участок влажного стройного женского тела.
Она хочет этого не меньше. Не спеша изучает меня, запоминая каждую деталь, не только руками. В ее глазах горит желание, таранит откровенно похотливым взглядом, от которого меня штормит.
Стою, не двигаюсь, только шумно сглатываю, и на этот раз ее глаза сконцентрированы на движении моего кадыка. Постепенно теряю самообладание и контроль.
— Тебе лучше? — в этот момент Мари, опустив веки, удовлетворенно улыбается.
Знает, чертовка, что хочу ее. Просто безумно хочу. Стоит только дотянуться...
