А руки упорно продолжают свисать вдоль окаменевшего тела.
— Так хорошо... Когда ты рядом, Доминик, — почти со стоном произносит девушка.
Капли душа бьют прямо по лицу, пока она отклоняет голову, поднимая вверх острый подбородок.
Инстинктивно спускаюсь взглядом ниже, очерчивая глазами ее небольшую, но идеальную для меня, грудь с выступающими соблазнительными вершинками. Сушит во рту от желания облизнуть их и потереться губами.
Дальше — ниже. Представлял в нашей переписке, как кончаю, обжигая каплями этот плоский живот, и не раз. И не два...
И все это наяву, просто бери и владей, как вздумается.
Под мокрой тонкой тканью трусиков отчетливо выделяется узкая дорожка темных волос, вид которой сбивает мое дыхание. Медленно схожу с ума, представляя, что все это мог получить тот придурок в бассейне.
— Мари, — рычу почти в губы, склоняя голову к ее влажному лицу.
Торможу свои воспоминания силой мысли о том, что я... не могу. Мы не можем.
Все очень сложно, слишком сложно. Завтра Мари придет в себя и пожалеет о том, что между нами вообще что-то было. И я не могу допустить больше, чем эту близость. Причин для этого достаточно, одна из которых находится за четыреста метров отсюда.
Фиона, должно быть, подняла на уши всех, поскольку я так и не появился в нашем номере. Буду гадом, но это последнее, что может меня волновать. Но, твою мать, волнует…
С шумным выдохом отклоняюсь назад. Мари будто чувствует мою нерешительность и склонность к побегу. Распахнув широко глаза, подается вперед, касаясь губами колючего подбородка. Ее руки полностью освобождают мой торс от прилипшей к телу ткани, которая быстро присоединяется на пол к другой чужой рубашке.
— Дом, — берет мою ладонь и прикладывает к своей груди, подгоняя меня сжать ее. — Хочу, чтобы ты меня трогал... Прошу.
— Мари... — упираюсь второй рукой в стену, чтобы не упасть.
Нет, я не смогу. Я не должен, — как мантру повторяю про себя, а на деле смахивает на поведение гребаного импотента, честное слово.
— Сжимай меня, гладь, ласкай... — произносит она едва разборчиво, держа мою руку. — Мне это нужно.
Вцепившись ладонями в кисть, нарочно задевает ей свои соски, водит рукой по шее. Закрыв глаза, прикасается губами к пальцам, представляя, меня на ее месте, а затем трется о шершавую ладонь нежной кожей щеки.
Я продолжаю вести себя как гребаный истукан. Стараюсь дышать глубоко и равномерно, контролируя накаленную обстановку под паром в душе, которая дает глубокую трещину моим стараниям.
— Хочешь, чтобы я тебя трогала?
Я сейчас в такой эмоциональной заднице, что не в состоянии соображать, не то, чтобы отвечать на ее вопросы.
— Хочешь? — спрашивает вновь, взяв бразды правления в свои руки в прямом смысле слова.
Мари старательно очерчивает моим большим пальцем свои губы, а затем вбирает фалангу в горячий рот и выпускает с характерным причмокиванием.
Бл*...
Не дожидаясь ответа, опускает между нами руку и сжимает в ней мой ноющий твердый кол.
— М-м-м, — твою мать. Из моих глаз сыплются искры счастья.
— Ничего себе... — выдыхает она потрясенно, прощупывая через ткань эрекцию внушительных размеров.
— Что не так? — хриплю, и непроизвольно толкаюсь ее руке навстречу.
— Все так, — усмехается, заставляя меня дико сопеть от возбуждения. — Именно так, как я себе представляла.
Фак.
Я говорил, Мари бестормозная девчонка? Просто лупит по мне своим откровением и простотой, как кулаками по груше.
