Ничего чётко расписанного и понятного. Изредка попадались даты, так что я пришла к выводу, что книжку он начал вести после нового года.
С упорством листала страницу за страницей, пока не наткнулась на следующее:
"Нотариус в 15.00, Ася”
Мое имя было подчёркнуто несколько раз. По прикидкам, запись сделана пару месяцев назад. Конечно, есть вероятность, что это не я, но все же, наверное, у Шилова не миллион Ась. Зачем он обращался к нотариусу, и при чём тут я? Вряд ли мне удастся найти ответ, даже если я найду эту нотариальную контору.
Больше ничего, связанного со мной, не было. Немного подумав, я нашла дату, ближайшую ко дню рождения Косницына, и снова стала читать. И обнаружила запись:
“Посмотреть запись с камер”.
Я покусала губу. Что, если письмо не было отправлено по почте? Кто-то принёс и бросил его в ящик. И Шилов хотел посмотреть камеры, чтобы увидеть этого человека? Вполне себе вариант, но мне снова мало радости: слишком много времени прошло.
Да и мой интерес может вызвать подозрение, ведь идёт следствие. С другой стороны, если Андрей тогда что-то узнал… Он мог попросить запись. Может, стоит рассказать следователю? Уж он имеет больше возможностей, чтобы порыться во всех вещах Шилова. Глядишь, найдёт что-то полезное.
Я вздохнула, ага, вот Синичкин сидит и ждёт меня с распростертыми объятиями, чтобы слушать ничем не подкреплённый бред.
И тут звонок мобильного заставил вздрогнуть, разрезав тишину комнаты.
Илья.
— Ну как ты? – задал вопрос. – Мама сказала, ты была с утра.
— Угу. Вот тоскую дома.
— На похороны пойдёшь?
— Да.
— Завтра в два на Серафимовском.
Я чуть не сказала, что знаю, но решила промолчать.
— Спасибо, – ответила вместо этого и, поколебавшись, добавила. – Илья, этот Звягин, он вообще что из себя представляет?
— Тебе зачем? – тут же насторожился брат.
— Просто интересно. Ты думаешь, это он… Андрея?
— Не знаю, Ась… Если честно, я стараюсь об этом не думать. И тебе то же советую. Лучше не лезть и не ворошить. Шилову уже все равно, а нам тут ещё жить.
Он произнёс эту речь с заминками и как бы смущаясь, но я понимала: это забота обо мне и о нас. Не мне тягаться с такими людьми и искать правду. Не мне…
Но есть что-то, касающееся меня. По крайней мере, я могу быть в этом уверена, глядя на фотографии, лежащие на столе.
В этом-то я имею право разобраться?
5. Глава 4
На похороны съехалось какое-то неимоверное количество народа. Стоянки у кладбища нет, со стороны входа переезд, так что я лично не пожалела, что отправилась на своих двоих. Люди шли и шли, и мне не составило труда найти могилу.
Оказавшись в разношерстной толпе, я украдкой принялась всех рассматривать. Мать Андрея увидела сразу, она стояла чуть в стороне, как всегда невозмутимая, высокая, с прямой спиной. Бывшая балерина, воспитавшая сына в одиночестве. Сколько помню, Арина Валерьевна казалась мне непробиваемой стеной невозмутимости и равнодушия.
Шилов говорил, это только маска, и на самом деле за этой фигурной статуей прячется добрейшей души человек, готовый всем дарить любовь. Я относилась к этим словам с большим сомнением, и сейчас, наблюдая, как она стоит вся такая прямая, пряча взгляд за вуалью на шляпке, только утвердилась в своём мнении о том, что всем подряд эта женщина любовь дарить точно не будет.
Глаз выловил Стаса и Артема, ещё несколько знакомых человек. Но много было тех, кого я видела впервые. Кто эти люди, что значили для Андрея? И что значил для них он?
