Взяла в руки фотографию, на которой я смотрю куда-то в сторону, а Андрей на меня. Будь я не в своем уме, сказала бы даже, что влюбленным взглядом. Играть он умел, если хотел.
Поглазев на мужчину, произнесла:
— Помоги же мне, Андрей. Помоги понять, на хрена ты это все затеял...
Время словно замедлилось, я смотрела на фотографию, гипнотизируя ее взглядом, рассматривая профиль человека, перевернувшего мою жизнь.
Звонок мобильного в тишине квартиры прозвучал одуряюще громко. Вздрогнув, я машинально отбросила фотографию.
Звонила Ирка. Я тупо пялилась на экран, чувствуя, что совершенно не имею настроя на разговор с ней. И вообще с кем бы то ни было. Хотелось остаться одной и зарыться под одеяло в надежде, что меня никто не найдет.
А может, правда, уехать на пару дней? Отдохнуть в спокойной обстановке. Первым делом я вспомнила, конечно, о Комарово, но на даче сейчас дикий дубак. Можно протопить, благо, печка имеется, но за это время окоченею на фиг.
Позвонить Кузьмичу и попросить его? Запасные ключи у него имеются, а я заплачу. Идея показалась перспективной, хотя на задворках сознания мелькала мысль о том, что верх идиотизма ехать туда, где ждут только плохие воспоминания. Но ведь не только же плохие, если по факту-то. Было и что-то хорошее.
Мне повезло, Кузьмич вечером собирался уехать в город, но помочь обещался. Поблагодарив его, я откинула трубку и стала собирать вещи, теплые точно не помешают.
В Комарово я приехала уже по темноте, представила путь через деревню, где почти никого нет, и даже поежилась. Но Кузьмич, добрая душа, ждал возле магазина. Его дом был совсем в другой стороне, но наши семьи были дружны.
Кузьмичу (вообще-то его звали Анатолий Кузьмин, но мне кажется, он и сам забыл, когда его тут так называли) было под шестьдесят, невысокий, сухопарый, весь жилистый, с бритой головой и окладистой бородой, он представлял для меня с детства тип сельского мужика. И хотя Комарово находится рядом с городом, каждое лето мне казалось, что я погружаюсь в какой-то особенный мир, в котором Кузьмичу было отведено свое место.
У него в городе жила дочь, а сам он большую часть года проводил в Комарово. Жена его умерла лет пятнадцать назад, и это только еще больше отдалило его от города. Чем занимался Кузьмич в одиночестве, я не знала. Говорили, в какой-то момент он уверовал в Бога, и это повернуло его в жизнь в новое русло. Так или иначе, для меня Кузьмич всегда был почти родным.
— Ты чего это на ночь глядя? – спросил он, обняв меня. Я тут же почувствовала исходящий от его одежды запах огня, дров и ладана.
— Надоело в городе до чертиков, – улыбнулась ему, он понимающе кивнул.
До моего дома шли, перебрасываясь общими разговорами, как у кого дела.
— Я уеду скоро, – заметил Кузьмич, остановившись возле нашей калитки, – в деревне никого. Не боишься?
— Ты же сам сказал, никого, – снова улыбнулась я, Кузьмич усмехнулся.
— И то верно.
Мы распрощались, я зашла в дом. Отцу предложили его купить по случаю, за бесценок, владельцу нужны были деньги. Папа, конечно же, не отказался, подсуетившись, взял в долг. Дом был сносный: просторная веранда, маленькая кухня, из нее выход в общую комнату, из которой можно попасть в две спальни.
Со временем отец пристроил во втором коридоре просторный санузел, правда, неотапливаемый. На втором этаже испокон веков был хлам. Как-то так вышло, что мы всегда жили на первом, родители в одной комнате, мы с Ильей в другой.
