Мой друг Камиль Исхаков - страница 8

Чтобы понять значение того факта, что многие предки Исхакова были духовными лицами, напомню читателю, кто в дореволюционной России мог стать мусульманским священнослужителем, какого калибра, какого человеческого качества были эти люди. В пример возьмем прадеда К. Ш. Исхакова по линии его матери, Бурганутдина Гимадутдинова, который в 1906 году был избран муллой. У меня в руках «Дъло №264 Казанскаго Губернскаго Правленія»46 (читай, по-нашему, аппарата президента республики Татарстан). Цитирую титульный лист: «По ходатайству крнъ деревни Московскаго Ключа, Балтасинской вол., Казанскаго уъзда, объ избрании въ муллы къ соборной мечети крна Чистопольскаго уъзда, Старо-Челнинской вол., дер. Курманаевой Бурганутдина Гимадутдинова». Уже по тому факту, что по ходатайству простых крестьян заводилось целое «Дъло», ясно: подход был более чем серьезным. Кандидат в муллы должен (!) был иметь два образования: окончить медресе и русское учебное заведение. Знать русский язык было обязательным. Главный документ «Дъла» – характеристика из села, где кандидат родился и вырос. Под ней стоят подписи двух третей мужчин-домохозяев, старосты села, волостного старшины и писаря, с печатями. Вторая характеристика из полицейского управления. Она удостоверяла непричастность кандидата к неблаговидным делам. Подшита справка из военного управления. Ключевым моментом был экзамен у муфтия. Надо было ехать в Уфу, в Духовное управление мусульман России.

В краеведческом музее татарского села Карадуван «История Сибирского тракта» сохранилась копия Свидетельства прадеда Исхакова, которое он получил после экзамена (его оригинал находится в «Дъле»): «По Указу Его Императорского Величества, в присутствии Оренбургского Магометанского Духовного Собрания, вследствие просьбы крестьянина Казанской губернии Чистопольского уезда, деревни Курманаево Бурганутдина Гимадутдинова согласно 1424 ст. XI тома I части (изд. 1896 года) было ему, Гимадутдинову, учинено испытание в знании правил магометанской религии, по которому он оказался быть способным: имам-хатыпом и мугаллимом». Однако и на этом процесс не заканчивался. На будущем месте службы кандидата все домохозяева должны были лично познакомиться с ним и дать согласие содержать нового муллу, его семью и медресе за счет «обчества». Наконец собранные документы направлялись в Казань, и только тогда Казанский губернатор издавал специальный государственный вердикт – Указ о назначении муллы. Венцом процедуры была Клятва муллы, в которой он обещал честно служить людям. При назначении прадеду было всего 25 лет.

Думаю, читатель сам легко определит, какими были предки К. Ш. Исхакова, и какую жизненную основу они были способны ему заложить, из поколения в поколение, словно великий природный селекционер-генетик, формируя его личные и деловые качества.

В год 50-летия К. Ш. Исхакова был опубликован материал «Камиль – внук Абдуллы»47. Привожу его в редакции: «Первое известное нам звено шаджере Исхаковых восходит к «служилому татарину» Ишимьяру, проживавшему в Отар-Дубровке Лаишевского уезда Казанской губернии. Его сын Исхак Ишимьяров в конце XVIII – начале XIX века был муллой в этом селении. Все три его сына получили хорошее образование. Средний, Ибрагим, выбрал отцовскую стезю. На закате жизни он пережил драму – умерла его любимая жена. Назло годам, хазрат женился на молоденькой односельчанке, которая подарила ему сына Абдуллу. Однако в 1883 году хазрат скончался, ненадолго пережила его и жена, ребенок остался сиротой. Новый мулла усыновил мальчика. Когда Абдулла подрос, его отправили учиться в Казань, в медресе Таффария при Азимовской мечети. Окончив медресе и Арское начальное училище, Абдулла вернулся домой, где в 1908 году стал вторым муллой. Современники отмечали энергичный характер Абдуллы, его стремление к лидерству. Вскоре его перевели в Епанчино на должность имам-хатиба. В этом богатом селении было медресе, и Абдулла мог проявить свои педагогические и проповеднические способности. Далее судьба его неизвестна».