– Потом ты превратил этот район в особую административную единицу – Казанский Посад.
Раньше по Баумана ходили автобусы и троллейбусы. А сейчас это зона торговли и развлечений. На улице расположено множество магазинов, ресторанов, точек фастфуда. Здесь много памятников, фонтанов, скамеек, навесов, фонарных столбов и прочих атрибутов уютного уголка. В День Города и во время всех других праздников, на Баумана проводятся народные массовые гуляния, самые различные музыкальные, танцевальные и театрализованные представления. Благодаря внуку Камилю, бывшая любимая улица деда Газиза бурлит теперь круглые сутки напролет. Нью-Йоркский Таймс-сквер, да и только.
Как любитель дед увлекался поэзией. Видимо в одном из литкружков, которых было множество в годы становления новой культуры в Поволжье, дед Камиля познакомился с Салихом Сайдашевым50, будущим основателем профессиональной татарской музыки (на его «Зэнгэр шаль»51 и сейчас не достать билетов, особенно в Москве во время гастролей казанского ТГАТ им. Г. Камала). Дружба была такой тесной, что в ее честь они решили назвать своих будущих детей. Маму Камиля зовут Ильхамией, что значит «вдохновение», а ее брата – Сайдашем. Естественным кумиром многих молодых казанцев был в те годы Габдулла. Тукай – татарский Пушкин. Он дружил с мужем сестры Сайдашева и гостевал в доме. Сайдашев, еще мальчик, был представлен ему, рассказывал об этом деду Камиля. Я думаю, что тусовки именно такой молодежи как Сайдашев и дед Камиля сыграли особую роль в зарождении городского имиджа, некоего духа интеллигентной Казани, во многом предопределившего пристрастия последующих поколений горожан. В годы моей юности говорили, что все «правильные пацаны» с Тукаевской улицы. Дед Камиля оттуда же, это и его рука приложилась к основам.
Первый раз его арестовали 12 апреля 1931 года и приговорили к трем годам лагерей. Повторный арест – в 37-м. Особая тройка НКВД осудила деда Камиля 28 октября 1937 года по ст. 58-10, 58-11, антисоветская агитация52.
Заседания Таттройки не отличались милосердием. Как правило, тон задавал первый секретарь обкома партии Алемасов, который обычно сам предлагал меру наказания, наставляя подчиненных, что «бродячую и ходячую контрреволюцию мы плодить не должны»53. Сращивание партии и спецслужб было чудовищным. Алемасов сначала был наркомом НКВД ТАССР, затем приказом Ежова (№ 00447 от 30.07.1937) утвержден руководителем Таттройки, потом назначен первым секретарем обкома партии. Два нуля в номере приказа – важная деталь. По существовавшей классификации, это означало, что его санкционировал лично Сталин54. Удивительно, но получается, что руководитель ВКП(б) собственноручно (!) утверждал списки всех «троек» в стране, если, конечно, не предположить, что у него была симпатия исключительно к Татарстану.
Всем, чья очередь быть осужденными выпала на 28 октября, как деду Камиля, особенно не повезло. Этот день оказался наиболее «продуктивным» – 285 следственных дел. То есть на одного человека потратили не более полутора минут. И то при условии, что заседание тройки должно было длиться полный 8-ми часовой рабочий день. Без удобств, типа обеда, перекуров и отлучек «по малой нужде». А если «тройка» желала работать «с удобствами», судьба человека измерялась секундами.
Пятерым дали по восемь лет, 24 были приговорены к десяти годам, 256 – к «высшей мере соцзащиты»
