Мой генерал - страница 33

Немировскому нравилось с ней разговаривать, о чем он и поведал, когда вспомнил о своих родителях.

— Вот вы хорошо говорили о покойном князе. Он, видимо, заменял вам отца. Мне даже захотелось поговорить о своем отце, о матушке, — заметив радость на лице Саши, широко улыбнулся. — Ну, ничего особенного не услышите. Как все дворянские дети, рос в их любви. Родители приучали меня и сестру разным наукам, разным языкам. Учителя, гувернеры готовили нас для университета, но, слава Богу, по моей великой просьбе дядюшка-офицер привлек к военной службе.

Он долго молчал, видимо, нахлынули воспоминания. Саша тоже молчала, только заметила:

— Вы рады, что так сложилось.

— Да, о большем и мечтать не надобно ...

— Родители, наверно, хотели бы большего... ну, женить вас, к примеру.

— Наверное. Хотя сестра уже подарила им внуков... И пока достаточно на этом.

Саша решила, что последнее замечание касается вовсе не замужества сестры и появления у родителей внуков, а того, что ей надо остановиться в разговоре о личной жизни собеседника. Так она и сделала.

10. Глава 10

За разговорами Саша не очень-то заметила тряски, других дорожных неудобств. Хотя ноги начали затекать. А уж каково спутнику! Его-то ноги подлиннее будут...

Начало темнеть. Кучер сказал что-то Никите, а тот прокричал: «Подъезжаем!»

И действительно, по дороге появились силуэты украинских хат. Еще немного — и экипаж остановился у больших ворот, за которыми угадывались контуры большого дома.

Саша подала руку вышедшему Немировскому и с облегчением ступила на землю. Прошлась, подошла к усталым лошадям.

— Бедненькие! Ну, ничего, сейчас отдохнете в волюшку.

Хозяйские слуги уже открывали ворота. Вышел и сам хозяин. Заговорил с полковником. Саша подошла к ним и попала в объятия отца Анны. С изумлением услышала его возглас:

— Ах, Аннушка, дорогая! Заждался я тебя!

Вдохнула запах овчинной безрукавки и почувствовала на щеке поцелуй и прикосновение бороды. Потом, уже в стенах господского дома, поняла, как волнуется, как почти до слез переживает встречу.

«Да, хочу, чтобы я была Анной, Аннушкой! Пусть это будет встреча с родным человеком!»

Скинув мужскую накидку на руки отца, вынула из ридикюля платочек, потому что слезы все-таки выкатились.

Немировский участливо смотрел на нее.

Отец Анны, Низовцев Сергей Яковлевич, высокий и крепкий еще мужчина, с высоким лбом и сединой на висках, что-то говорил двум слугам. Третьему, который стоял столбом, глядел во все глаза на Сашу и откровенно плакал, сердито сказал:

— Ну, ну, Влас, успокойся! Да поди, помоги чем можешь там, на кухне-то!

Когда тот повернулся и пошел, тяжко вздыхая, Низовцев объяснил:

— Это Влас, уж как покойницу, жену мою, боготворил! — и громко крикнул в сторону оглядывающегося слуги. — Похожа, похожа! Будто и двадцати лет не прошло, как в двери этого дома точно так же Еленушка моя, как ты, Аннушка, вошла!

Он вытер глаза тыльной стороной ладони.

Потом уже, когда она представила Немировского как друга семьи Тугиных, когда за столом ужинали, поговорили на все, какие можно, темы, спросила отца:

— Батюшка, вы такой родной! Почему же отдали меня Тугиным, почему не оставили рядом с собой? И надо было забрать меня назад после смерти князя.

— Тьфу, ты! Снова глаза на мокром месте! Да разве с князем можно было спорить! А потом, когда почил — что ж, воля божья! — я уж все думал и удумал: что ты найдешь здесь, в глуши-то?! Оставайся там же, где была, там тебе будет лучше...