Тем временем Лика сказала словно потребовав:
–Успокойтесь. Что было то было. «Ушедшего не вернешь». – затем она сказала. – Он, зеленый свет, можно переходить. – и задав направление она бодро сказала. – Теперь только вперед. Не оглядываясь назад. – она задала направление, и показав рукой на другую сторону дороги, добавила. – Вперед.
–Вы правы. – согласилась Марья, и приободрившись, добавила. – Вперед.
Лика взяла в свои руки ручки кресло, в котором сидела Марья, и повезла его на противоположную сторону улицы.
В это самое на переходе остановилась машина. Серый седан. В нем сидела семья. Женщина, мужчина, и двадцатилетний их оболтус. Увидев девочку без ног, сидящею в кресле инвалида каждый из них о чем-то подумал.
Женщина: – «Бедная девочка. Всю жизнь теперь не сможет познать радость жизни. Где только были ее родители, когда случилась беда. Что с ней станется? Представить сложно. А в ее жизни все было когда-то. Она могла выучиться, и стать, например врачом, адвокатом, судей. Могла бы открыть собственное дело, и жить в свое удовольствие. А теперь? Что теперь? Вся ее жизнь пройдет в этом кресле. Она прикована к нему навечно. До самой ее смерти. Я бы таких родителей, которые не следят за своими детьми. Я бы их…»
Мужчина: – «Что за черт. Разъездились здесь, проехать негде. Сидели б дома, и глазели в окно. Что им еще делать? Только и глазеть в окна».
Женщина: – «Интересно, кто-нибудь у нее есть? Неужели она одна? Ведь так нельзя, не проживешь. Вряд ли у нее кто-нибудь есть. Ведь от таких людей общество просто избавляется. Обществу такие люди попросту не нужны».
Мужчина: – «Что так долго красный свет горит? А эта, что так медленно едет. Как черепаха ползет. Вот включит светофор зеленый свет, а эта еще дорогу не переедет. И жди ее потом еще девяносто секунд. Ненавижу».
Женщина: – «Ну даже душа разрывается. Бедная девочка, одна. Одна, и нет никого кто бы помог ей».
Мужчина: – «Скорей же! Зеленый сейчас включиться, а эта, как черепаха ползет. Шевелись, Безногая. Ей бы в дом инвалидов переселиться. Пусть там живет, а здесь не разъезжает».
Оболтус: – «Клева! Расскажу пацанам, не поверят. Телку в инвалидной коляске видел. Клева».
Женщина: – «Что так долго красный свет горит? Скорей бы зеленый загорелся. Уехать отсюда куда подальше, чтобы всего этого не видеть».
Мужчина: – «Наконец-то переехала, черепаха. Зеленый. Поехали».
Женщина: – «Фу, слава богу, поехали».
Затем, мотор машины взревел, и она умчалась прочь от этого перекрестка. Скрывшись в потоке машин.
Перейдя на другую сторону улицы Лика сказала Марьи, что про нее говорили их одной из машин, и Марья удивленно поинтересовалась:
–Как это возможно?
–Я чувствовала. – ответила Лика. – Я почувствовала, что говорили про Вас из одной из машин. – затем она добавила. – Признаться меня это не радует. – затем она сказала. Люди злые и жестокосердные. Они заботятся лишь о себе, и других забот им не надо.
–Я с Вами совершенно согласна.
Затем, Лика снова повезла кресло-каталку, в котором сидела Марья. Лика шла медленно, она не спешила никуда. Ей нравилась бродить по улицам Москвы. Для нее это было словно умиротворение. Свобода от той скучной и унылой жизни, которую она вела в четырех стенах своей квартиры. Так они дошли до набережной Москва реки, и найдя лестницу, которая вела к ее водам, остановились. Марья тихо и мирно смотрела на тихие волны, а Лика стояла рядом с ней.
