Мама взяла меня с собой, когда поехала в другую страну поддержать подругу с родины. И тогда я впервые ощутил желание защищать и оберегать эту временами вспыльчивую, но неизменно прекрасную девушку.
— Нам нужно побыть вдали друг от друга, — принял решение на ходу. С этого момента мне следовало держаться подальше, но вслух не стал истину озвучивать. — До ясности с твоей беременностью, с завтрашнего дня я поселюсь в гостинице. Как сходишь к врачу, позвонишь и мы всё решим.
3. Глава 3
Инея
Нет, каков наглец! Порознь поживём, пока всё не утрясётся? Чтобы он в раковине окопался похлеще рака-отшельника? Да вовек не бывать! Что мне потом делать-то? Вкусненьким выманивать или палочкой выковыривать? Вот ещё надо! Как там говорилось в одной пословице? Куй железо, пока горячо? Вот и за дело!
Была у моего организма одна особенность: если разом съедала пять мороженных — сразу заболевала. Температура, ангина, мертвецкая бледность — по всем показателям.
И вот, на следующее утро наевшись вкусненького, уже к обеду я слегла. Потела так, что хоть выжимай, вся горела похлеще раскалённой печи. Игнат, который как раз вышел из своей комнаты с сумкой наперевес, намереваясь, как обещал, отбыть в ближайший отель, словил меня, ослабевшую, когда за водичкой на кухню спустилась.
— Да ты горишь! — воскликнул, и сумка полетела в дальний угол прихожей.
Оказавшись у него на руках, я плотненько прижалась к родному телу, вслушиваясь в успокаивающие удары мощного сердца. Облизала сухие губы и, поддавшись искушению, языком опробовала солоноватую кожу манящей шеи. У него дёрнулся кадык. Улыбнулась. Ещё разок, но теперь в довесок поцеловала в подарок за объятия.
— Вкусненько, — причмокнула.
И вскрикнула, когда буквально полетела на кровать. Для страстных утех? Ничуть! Муженёк запеленал в кокон одеяла, как гусеницу, а сам быстренько убежал за аптечкой. Вернувшись, из коробочки первой помощи вытащил градусник и, как маленькой, сунул в рот.
Пожила бы я столько, сколько он на американском континенте, да ещё с самого детства, тоже бы заразилась привычками иной нации. Впрочем, хорошо знала — оральный способ измерения температуры точнее аксиллярного. И быстрее. Всего пара минут, и обеспокоенный моим состоянием муженёк внимательно изучал показатели. Поджал губы, глянул хмуро, шумно выдохнул, словно небесная кара настигла.
— Тридцать девять и пять… Уму непостижимо! И это когда я…
Недоговорив, качнул головой, и стал исследовать аптечку на наличие жаропонижающего. Нашёл всего один пакетик, что подразумевало его поход в город за дополнительными.
Выпила разведённое в воде лекарство с привкусом лимона и мёда, отставила пустой стакан на тумбочку и вцепилась в Игната, когда он попытался уйти. Сказал, за лекарством. Проворчала, что не верю. Попытался убедить: «Обернусь за полчаса». Несогласная замотала головой, даже слезу пустила, жалостливо простонав, что боюсь оставаться одна.
— Мне так жарко, так плохо… о-ох…
Впрочем, хреновастенько мне и правда было, этого не отнять. Образ Игната противно расплывался. Пыталась сфокусировать взгляд, только хуже сделала — жутко разболелась голова, а сердце дало противный предупреждающий сбой, посоветовав смирненько лежать в постельке и не заниматься лишними телодвижениями.
— Сколько с тобой проблем, — проворчал Игнат, и присел рядом. Долго и пристально на меня смотрел, а потом стал по руке успокаивающе поглаживать.
