Она тяжело вздохнула, одаривая меня сочувствующим взглядом.
Спустя ещё час, мы стояли на пороге одной из крохотных квартир старенькой столичной малосемейки. Прежде здесь располагалась коммуналка, но следы её давно стёрлись во времени, и теперь дверь некогда общего туалета вела в хранилище хозинвентаря, а общую кухню превратили во вполне жилой фонд.
В предназначенной мне квартире, на скудном метраже умещался раскладной диван, стол с выдвижными полками и узкий шкаф в углу. В открытом проёме виднелась кухня, а совсем рядом на двери поблёскивал значок с писающим мальчиком, точь-в-точь как дома у моей бабушки.
– К сожалению, это всё, что я могу тебе предложить, – заключила Лариса Леонидовна, бессильно разведя руки в стороны.
– Вы шутите? – голос сорвался и провалился в шёпот. – Да мне большего и не надо. Здесь есть всё самое необходимое, даже кухня и туалет с душем.
– Но санузел совмещённый и ванны нет. Сюда она просто не влезет. Только душевая кабинка.
Я чуть не накинулась на Ларису с объятиями, но вовремя вспомнив про субординацию, лишь неловко коснулась её плеча.
– Спасибо вам, – заговорила, ощущая, как к глазам подступают слёзы, – Вы даже не представляете себе, что сделали для меня. Со своей стороны обещаю быть полезной агентству и прилагать все усилия на благо нашего общего дела. Я перед вами в неоплатном долгу.
– Перестань, – рассмеялась женщина. – Ты говоришь так, будто я тебя от смерти спасла. Так, ладно. Раз тебя всё устраивает, то располагайся. Насколько я успела понять, соседи здесь мирные. Отдыхай, а завтра отправишься к заказчику. Адрес я тебе скинула. Предупрежу сразу – он педантичен до безобразия. Из тех, у кого стрелки на брюках выглажены до такой степени, что ими можно нарезать колбасу.
Я усмехнулась, припомнив мужчину, с которым судьба столкнула меня на перроне Курского вокзала. Если тот, о ком мы говорим, страдает обострением перфекционизма столь же явно, то я нам очень сочувствую.
Проводив Ларису Леонидовну, прошла в комнату и опустилась на скрипучий диван. Только теперь заметила, что обивка кое-где разодрана, а стол напротив испещрён тонкими бороздами по краям. Здесь явно проживали вместе с кошкой, возможно, не с одной. Но мне было плевать. Плевать на запустение, на неустроенность, на совмещённый санузел, кухню в пять квадратных метров, плесень под потолком и отсутствие газовой трубы. Лариса Леонидовна действительно спасла меня, хоть и думала, что шутит.
После жизни с Ринатом я была готова спать на тюфяке и разогревать еду на костре, лишь бы не видеться больше с ним, не вздрагивать, когда слышу скрип дверного замка. Да, я успела привыкнуть к жизни в достатке рядом с ним, но цена, которую приходилось платить за положение содержанки, была столь высока, что я больше не могла её осилить.
Уткнулась лицом в ладони. Нет, слёз не было. Хотелось замедлиться, осознать себя в пространстве, где больше не было этого монстра, где я сама строила свою жизнь.
Не хотелось думать, что меня станут разыскивать, но всё же следовало принять меры: смена имиджа в сочетании с постоянными разъездами по работе могли сыграть мне на руку. Поэтому, недолго думая, я вынула из дорожной сумки коробку с краской для волос и направилась в душ. Для начала – цвет и причёска. Всё остальное потом.
