Я тут же заткнулась и торопливо сообщила, что готова побыть и шпионом, и бароном Мюнхгаузеном, если нужно.
— Дети! — позвала нас мама, которая все никак не могла привыкнуть к тому, что мы никакие уже дети. — Идите за стол!
— Идем! — на весь дом гаркнул Федор.
— Сейчас! — крикнула и я.
— Что ты так орешь громко? — одновременно спросили мы друг у друга, а потом одновременно заржали, брат хлопнул меня по плечу (я чуть не присела), я в отместку попробовала пнуть его пониже спины, правда, не преуспела в этом, и мы дружно направились за стол. Горячий душ по настоятельному совету мамы я приняла уже после позднего чая. А потом, поболтав с Настей, все же пошла в свою комнату, прихватив телефон.
«Здорово. Чащин, я вообще никогда и ничего не забываю. Во сколько ты мне «стрелку» забиваешь?» — вспомнила я, что так и не ответила одногруппнику.
Ответ от него пришел на удивление быстро.
«На 17.00, пойдет?» — и в следующем сообщении он написал название неплохой пиццерии, находящейся не слишком далеко от моего дома.
«Пойдет. И не смей заказывать много, я не миллионер!» — тут же предупредила я Дмитрия, который, между прочим, как и другие парни, ел немало. Иногда, когда мы большой компанией сидели в столовой, он даже таскал у меня булочки и пирожки. А однажды, недосчитавшись салата, который стремительно исчезал в чащинском рту, я от злости чуть на него чай не вылила.
Было это еще в начале второго курса, на большой перемене, и, самое обидное, на глазах у Никиты и его одногруппников, которые обедали за столиком в другом конце зала. Как же я разозлилась на Димку тогда! Так опозорил перед любимым парнем. Ведь я не просто на него чуть чай не вылила, я еще и гоняться за ним стала под смех сокурсников. Чащин от меня успешно отбился, а потом поймал, прижал спиной к себе и не больно, но обидно заломил руки. Я, используя не самые добрые выражения, поинтересовалась, за что он так со мной, собственно, поступает, а этот дурак на всю столовую сообщил с готовностью, что это за то, что я утром у него на семинаре списывала. Взрослые с виду парни-старшекурсники с эконома, проходящие мимо нас, заухмылялись и назвали малолетками. И Ник это слышал — я просто уверена! Это многие слышали. Димка исключением не был. Он отпустил меня и с готически-мрачным выражением лица предложил умникам «выйти для разговора». Они хоть и казались взрослыми, одеты были в пиджаки, а в руках держали дипломаты, выйти согласились. Бедным парням из нашей группы пришлось бросать трапезу и вставать, чтобы поддержать Чащина. И все они действительно пошли во двор. Маринка и Лида меня едва удержали, чтобы я не бросилась следом за мальчишками. Хитрая Марина и еще кто-то тут же поскакали в деканат сообщить о том, что наглые экономисты хотят отмутузить наших несчастных парней, а к нашему столику вдруг подошел Никита, с которым мы уже были «официально» знакомы.
— Что-то с Димой? — спросил он лично у меня, и я тут же почувствовала, как предательски дрожат колени. — Нужна помощь? Я не успел подойти сразу.
Его помощь не понадобилась — охрана не дала драке даже начаться... Но с тех пор мне казалось, что Никита — смелый. А еще я долго переживала — вдруг ему показалось, что я даже говорить нормально не умею — все заикаюсь.
Странно, вроде бы совсем мало времени прошло после пыльной бури в парке, а имя Кларского вспоминается без былой дрожи в коленках. Чудеса в действии. Главный кудесник — Смерчинский. Да, Дэн, наверное, посланник Аполлона или его земное воплощение. А вокруг него летает стая пухленьких купидонов — бесконечных дружков, одолженных у сестрицы Афродиты.
