И мир растворился, оставив нас наедине. Я молча смотрел на нее, она — на меня. Только лицо девушки мрачнело все больше, брови сдвигались, а кожа бледнела.
— Тебе плохо? — нарушил я молчание.
— Бывало похуже, — прошептала она, тяжело сглатывая.
Я схватил с тумбочки бутылку и подал ей. Она молча воззрилась на бутылку, потом снова глянула в глаза.
— Что?! — рявкнул я.
— Я встать не могу.
Только тут понял, для чего у бутылки трубочка сбоку. Победив хитрую конструкцию, предоставил ей новый вариант. Может, пить ей и не хотелось, но она не рискнула после этого цирка мне возразить. Надо же! То есть чувство самосохранения имеется, просто не развито. Я проследил, как она обхватила трубку сухими губами и втянула в себя немного воды:
— Спасибо, — облизала губы.
— Не за что, — прорычал и отвернулся.
Ладони зудели в едва преодолимом желании сжаться на тонкой шее, но не сильно. Так, чтобы знала, как сбегать по утрам. Черт, мне надо мозги проверить! Может, импланты ржавеют от морской воды?
— Не хочешь ничего спросить? — начал заводиться.
— Я, кажется, многое уже поняла, — она не спускала с меня взгляда. — Ты примчался за мной вчера и спас от ублюдков.
Я сузил глаза:
— И как я тебя нашел, тоже поняла?
— Я бы искала по камерам, — пожала она плечами. — У тебя есть доступ к таким возможностям.
— Нет на камерах ничего.
— Это нашей ночи с тобой нет, — глянула на меня в упор, и стоило усилий выдержать этот взгляд.
В мозгу мелькнула догадка:
— Это ты все подтерла.
Ее специализации вполне хватило бы, чтобы углубиться в тему, я хорошо помнил ее досье. Она молчала. А хорошая идея — искать по камерам. Я бы сам не догадался. Но Грейв — не я.
— Давно на наркотиках сидишь? — Вышло жестче, чем хотелось, и не так равнодушно.
Она сначала округлила глаза, потом на ее лице появилось такое сочувствующее выражение, что ярость ударила в виски с новой силой.
— У меня в крови нашли наркотики? — спросила так, будто ей неизвестно, что она принимала.
— Да, — не нашелся с более пространным ответом.
Девчонка прикрыла глаза и болезненно поморщилась, тонкие брови собрали мучительную складку на лбу, а челюсти сжались, обрисовывая линию скул.
— Мне могут дать заключение?
— Зачем? — опешил я. Она не спешила объяснять, все также хмурясь и будто не замечая меня. — Поговори со мной! — рявкнул так, что она вздрогнула и открыла глаза. — Какого черта?! Что произошло вчера?! Где ты была весь день?!
Она моргнула, вероятно, от количества вопросов, но узнать, собирается ли ответить хоть на один, не довелось — у меня зазвонил смарт, и одновременно входная панель в палату еле слышно отъехала, являя высокого темнокожего мужчину в костюме.
Я совершенно не ожидал, что мою руку вдруг сожмут слабые холодные пальцы. Посетитель сузил на меня глаза, удостоив особенного внимания… точку нашей с девчонкой сборки.
— Кто ты такой? — процедил он со злостью.
— А ты?
Мысль, что я здесь как раз лишний, а тип, кажется, тот самый бывший муж из досье, не заставила двинуться с места. Все рациональные доводы пережало холодными пальцами на моей ладони.
— Я — Курт Харрес, окружной прокурор.
— Даррен Джонс, капитан морского флота.
— Можете быть свободны.
Пальцы сжались сильнее.
— Не думаю.
— Заметно. Проблем хотите?
— Можно без этого цирка? — вдруг подала голос девчонка. За время наших с ее бывшим мужем вступительных речей она умудрилась еще и прижаться к моей ноге. — Что тебе нужно?
