Инна
Не сдержалась. Какую же огромную ошибку совершила. Особенно, когда его глаза так подозрительно начали рассматривать.
— Это обычный поцелуй, — вся покраснела, но видимо, так просто не отвяжусь.
— Больше так не делай, детка, — грозно выдал, будто я реально грешница.
— Мы поссоримся из чепухи? Раньше был ласковым со мной, — старалась его задобрить.
— Уже полночь, пора спать. Видимо переусердствовали, — заглушил он мотор, странная у него реакция. От него словно веяло холодом, знал бы о чем вообще мечтаю.
Всю ночь не сомкнула глаз, а сама так и хотела прокрасться в спальню Богдана, и просто взять его подушку. Утром, пока он мылся в душе воспользовалась его отсутствием, и мимолетно забрела в комнату, и вскоре улеглась довольная на кровать, представляя как он осыпает поцелуями мое девственное тело. И едва выскочил из ванной, испугалась.
— Смотрю Моя Инка невоспитанная. Разучилась стучаться?
— Какой ворчливый! Вижу больше меня не любишь. Раз постоянно критикуешь. А я между прочим завтрак принесла, — указала на поднос, мимолетно бросая взгляд на его оголенный торс, по нему стекали капельки воды. Невероятно захватывающее зрелище.
— Не люблю, говоришь? Сейчас реально накажу. А ну быстро ко мне на руки, — взял в свои объятия и кажется мое сердце уже остановилось. Нет точнее не так мне дали наркотик, после которого случилась передозировка.
— Обещай больше не ругать меня!
— Как же избаловал! И не смей хлопать невинно ресницами, — всматривался он с таким обожанием, так хотелось ощутить его тепло.
— Мне так хорошо с тобой. Не уходи.
— Инн, работа ждет.
— Но у нас есть еще пять дней, — нуждалась в нем, из-за приближавшейся разлуки, разрывалась душа. И вскоре нас потревожила мама.
— Лентяйка, в университет собирается? Брат, она так на шею сядет. Вы почему вчера допоздна сидели? — отвлекала нас, а я глядела на него словно завороженная, понимая что медленно схожу с ума. Это любовь доконает.
— Учил нахалку вождению. Она путает лево и право.
— Это неправда! Врун! — взял я и испачкала его своей губной помадой. И мы начали дурачиться. Богдан швырнул в меня подушкой. Так часто делал в детстве.
— Перестаньте. Одному уже тридцать лет, другой восемнадцать. На вас смешно смотреть, — всё не унималась. А мы уже оказались в гостиной. Неугомонный засранец схватил ту самую помаду, и испачкал мои щеки.
— Я же вылитая кикимора!
— Будешь знать как приставать, — властно затащил меня в шкаф, и вот мы с ним остались одни в темноте. Его тело так близко, голова кружится. И дальше случилось непоправимое, он медленно чмокнул меня в губы, от чего пульс участился. Его серые глаза словно пожирали меня.
— Избалованная девочка! Но только моя! — прижался ко мне вплотную, от столь странного жеста участилось дыхание. Но вскоре удалился, оставив совершенно одной. Мне так его мало.
Умывши лицо позднее присоединилась, но не обнаружила его за столом.
— Мам, а где Богдан?
— В офис поехал. Дочь, настройся на учебу, — заглянула она в холодильник, почему на душе стало так тоскливо. Вскоре грустно ела йогурт, пока в дверь не позвонили. Вот и наведалась моя лучшая подруга Светка. Вырядилась словно на подиум.
