— Как же я жалею, что связалась с тобой!
— Извини, дорогая, что ты сама ко мне пришла, — развожу руками. — И что мешаю вашему с Сережей счастью.
— Ты не можешь нам помешать, Илья, — она оборачивается, — мы с ним созданы друг для друга. Ты лишь временное препятствие.
Иду за ней. Хочется высказаться, послать все к черту, но ради ее же благополучия сдерживаюсь.
Прямо перед нами вырисовывается доктор. Он выходит из соседней палаты.
— Вы чего это встали, голубушка? Вам лежать надо и не двигаться. Хотя бы какое-то время.
Моя жена, как обычно бывает в обществе других людей, меняет тон голоса. С издевательски-холодного на милый и застенчивый.
— Простите, доктор, у меня в туалете не работает слив, хотела кого-нибудь позвать.
—Так попросили бы мужа, он у вас зачем? — смеется доктор.
— Он у меня за шкафом.
Доктору шутка нравится, он аж закашливается от веселья.
— Хватит ломать комедию, лицемерочка моя, пойдем ляжешь. — Беру ее под руку, буквально навязывая ей свою заботу.
— Ладно, посмеялись — и хватит, теперь к нашим баранам, вернее, анализам и результатам УЗИ. — Лезет доктор в бумаги. — У вашей жены небольшая отслойка, отсюда кровянистые выделения и болевые ощущения. А также у нее низкий уровне прогестерона. Все это вместе — угроза выкидыша. Я выписал ей специальный препарат, восполняющий дефицит гормонов, позволяющий предотвратить выкидыш и сохранить беременность. Он нормализует гормональный фон и снимет предменструальные синдромы, которые она сегодня почувствовала. Только, ради бога, уложите ее в кровать.
— Хорошо.
Врач сворачивает в следующую палату, а я подхватываю Иру на руки и несу обратно в номер.
Удивительно, но она молчит. Мне нравится ощущение ее тяжести, оно приятное и будоражащее, несмотря ни на что. А еще чистый женский аромат и волосы, щекочущие мою щеку.
— Чем ее беременность отличается от моей? А? Я тебя спрашиваю, пилот в третьем поколении! Надо бы жениться, ты же не такой. Твой ребенок не может родиться вне брака.
Зависаю с ней на руках. Наши лица слишком близко для людей, искренне ненавидящих друг друга.
— Она не может быть от меня беременна, она придумала или врет. — Толкнув ногой дверь, вношу ее в палату.
— Ну как же не может, когда уже беременна? В следующий раз надевай два гондона — на всякий случай, — истерично хохочет она. Укладываю ее на кровать.
— Ира, тебе нельзя такие эмоции, давай будем вести себя как интеллигентные люди.
— Это те, которые знают о достоинстве?
— Да. Почему бы и нет.
— Ты, пилот, о своем точно знаешь, вон сколько детей понаделал.
И снова хохочет.
Я пытаюсь быть серьезным, но смеюсь вместе с ней. У нее много недостатков, но отличное чувство юмора и живой ум.
— Ирина, я стараюсь быть милым, но мое терпение не резиновое.
— Это точно! О резине тебе известно очень мало!
— Ир, достаточно, — останавливаю ее, а сам ржу, — укройся одеялом и попытайся поспать.
Ира перестает шутить и становится серьезной, как будто что-то вспоминает. Нечто тревожное.
— Я боюсь спать, — неожиданно признается она, причем шепотом.
Наклонившись, поправляю одеяло. Зависаю над ней. Она и вправду испугана, хотя вроде бы и шутила до этого. Чувствую, как меня к ней тянет. У кого-то наверху, кто привел нас с ней друг к другу, также отличное чувство юмора. Мы грыземся как кошка с собакой, но, когда оказываемся близко, мне уже не хочется ругаться, руки аж зудят приласкать ее.
