Для одного и другого дела существует соответствующий персонал, которому Ян готов платить.
Тем не менее я иногда всё же чувствую самую настоящую потребность что-нибудь приготовить своими руками или банально самой убраться в нашей спальни.
Ян не возражает, но всегда напоминает, чтобы я не переусердствовала.
Когда выхожу из супермаркета, водитель тут же забирает покупки, укладывает их в багажник и открывает для меня дверцу.
Пока едем домой, думаю над тем, что именно приготовить сегодня на ужин.
Любая другая на моем месте и пальцем бы не пошевелила. Ждала бы неверного мужа в прихожей с какой-нибудь массивной вазой или собранным чемоданом вещей.
Сейчас, когда мои эмоции совсем немного, но поутихли, я понимаю, что поступаю правильно. Дождусь определенности, а дальше… Дальше будет уже видно.
По приезду домой я бегу в душ, моюсь, затем переодеваюсь в шорты, тонкую рубашку и спешу на кухню.
Решаю запечь рыбу, сделать салат и отворить молодой картофель. Должно получиться вкусно и красиво.
Берусь за дело. Оставляю смарт на столе. Иногда посматриваю на него. Всё равно чего-то жду. Затем полностью ухожу в готовку. Занимаюсь каждым процессом тщательней чем следует. Но это отвлекает меня. Вытесняет ядовитые мысли из моей головы.
Пусть временно. Но лучше так, чем снова провалиться в ту сумасшедшую боль, что вчера пробила мне грудную клетку.
Несколько раз непроизвольно вздрагиваю, когда слышу звонок смартфона. Не отвечаю. С подругами сейчас говорить совсем не хочется. Вообще ни с кем не хочется.
Весь запас израсходовала на Феликса и водителя. Большую часть оставила для Яна.
По-другому никак.
Все остальные для меня сродни белому шуму, который только мешает. Не хочу сбиваться с намеченного пути. И притворяться перед подругами тоже нет желания.
Многие из них в свое время крутили пальцем у виска и всё отговаривали меня выходить замуж за Яна. Слишком большая разница в возрасте. Четырнадцать лет всё-таки.
Зачем мне это? Зачем такой? Лучше другого поискать. Помоложе, повеселее.
А другой мне никогда и не нужен был. И другой вряд ли справился бы с тем, с чем мы в свое время справились с Яном. Не потянул бы.
Поэтому-то о своей личной жизни я и не распространяюсь. Чужое мнение часто бывает ошибочным.
Когда заканчиваю с готовкой, смотрю на время. Ян должен уже вот-вот вернуться.
Начинаю нервничать. Не знаю, куда себя деть.
А как встречать? Молча? Боюсь, не получится. Тело быстрей среагирует. Возьмет низкий старт и бросится к Яну, как только он окажется на пороге. И моя душа тоже бросится, и сердце.
Господи!
Тру веки. Стараюсь успокоиться.
Меня начинает потихоньку раскачивать на эмоциях. Снова вспоминаю Паулину. Ее слова, фото. Вспоминаю разговор с Яном.
Боль питается этими свежими воспоминаниями. Скалиться. Поднимает повыше свою голову. Хочет получить всё до последней крошки.
Пугаю себя очередной порцией домыслов.
А если он ее любит? А если захочет навсегда к ней уйти? У них общий ребенок. А у нас…?
Тоже мог бы быть, но не получилось.
Инстинктивно прижимаю ладонь к плоскому животу. Хмурюсь. Нам не повезло.
У малыша на ранней стадии беременности обнаружили патологию не совместимую с жизнью. Мне только-только исполнилось двадцать два.
Помню, уверяла всех вокруг, что справлюсь. Плакала, размазывала слезы по лицу и шарахалась от всех подряд как дикая кошка.
Никто со мной справиться не мог: ни родители, ни врачи.
