– И что теперь с этим делать?! – взявшись руками за голову и раскачиваясь на стуле, устало спросила Инга.
– Как, что? Кушать! – удивлённо воскликнул Толик.
Инга нерешительно взяла со стола большую холодную коробку и принялась внимательно её рассматривать. Повертев в руках незнакомый предмет, вдруг спросила:
– Это что такое?
– Пельмени русские. Сейчас мы их сварим и поедим.
– А что такое пельмени? – удивлённо посмотрела она на Толика.
– Ты чего, сегодня с дуба рухнула?! Не знаешь, что такое пельмени?
Инга двумя пальчиками надорвала холодную, всю в инее, упаковку и одном глазом заглянула внутрь.
– Это такие пельмени?! Ледышки какие-то, – сделала заключение она, презрительно сморщившись.
– Инга, их сварить надо! Они как вареники, только с мясом. Где у тебя кастрюли?
– Нам же такого нельзя! – в ужасе воскликнула Инга.
– А жрать охота?!
– Ну, и что? Нельзя же мучного!
– А Томка жрёт, и не смотрит, что можно, а чего нельзя. Потом её по сцене носить невозможно, вихри враждебные покоя не дают!
– Да… Она так хотела танцевать «Жизель»… – вздохнула Инга не отреагировав на шутку Толика.
– Танцует. И пельмени за милую душу наворачивает. Я знаю. Так, что не переживай. От одного разика ничего с тобой не случится, а червячка заморишь.
Они вдвоём сидели в комнате, за простенько накрытым столом и с незабываемым удовольствием уплетали ещё дымившиеся ароматные пельмени.
– Нам же этого есть нельзя, тут же тесто! – возмущённо подняла Инга вилку над головой.
– Ох, ты, неугомонная, повторяешься! Сколько там того теста?! Можно есть, что угодно, когда в животе кишки марш играют! – серьёзно сказал Толик и вдруг, хитро прищурился.
– И часто ты диету нарушаешь? – с аппетитом пережёвывая очередной пельмень, тоном строгой учительницы спросила Инга.
– Всегда, когда жрать охота. Только никому ни слова, а то Элеонора быстренько со мной расправится. Кстати, о тебе спрашивала.
– Ну, и что ты ей сказал?
– «Что сказал, что сказал»! А что говорить? Я же тебя две недели не видел. Даже не знал, что тебе так хреново живётся.
– Теперь знаешь…
– Знаю. Теперь каждый день буду тебя навещать. И не отвертишься! Надоесть ещё успею. Но ты и сама, знаешь, старайся.
– А я стараюсь. Видишь, уже почти без костылей обхожусь. На следующей неделе начну несложные разминочки, а там видно будет.
– Смотри, только себе не навреди, такое бы под контролем делать надо, и гипс ещё не снят, – он предостерегающе погрозил пальцем.
– Ой, как вкусно было! После такой еды мысли буксуют! – засмеялась Инга и погладила себя по упругому животу. – Кто же меня сможет контролировать? Со мной даже кошка не живёт. В квартире пустота. Толик, возьми деньги, ты же столько еды принёс! Я должна тебе вернуть…
– Ничего ты мне не должна. Я заработал, – насупился Толик и отвернулся к окну.
– Где, если не секрет?
– Секрет, но с тобой поделюсь, если матери не проболтаешься, – до смешного, ещё больше нахохлился Толик.
– И чего набундючился, я что-то не то спросила? Или, может, я постоянно на тебя стучала твоей маме, даже, когда ей и следовало бы больше о тебе знать?!
– Спросила и спросила… – сказал Толик и надолго замолчал. У него не было особого желания делиться своим секретом с Ингой. Но слово было сказано, оно вырвалось неожиданно, и теперь трудно было уйти от ответа.
– Не расскажу, не расскажу твоей маме! Давай, колись! – поддразнила друга Инга и весело рассмеялась.
