Амбиции вознесли его высоко, нужно отдать ему должное. Неужели Хэтти суждено стать драгоценным камнем в короне, обретенной столь безжалостно?
– Как насчет брачной клятвы? – задала девушка свой последний вопрос, опустив глаза.
Блэкстоун помолчал.
– А что насчет клятвы?
– Вы собираетесь ее сдержать?
Или собираетесь заводить любовниц и подвергать меня риску заболеть нехорошими болезнями и лишиться доброго имени?
Он молчал, пока Хэтти не отважилась поднять взгляд. Как ни странно, Блэкстоун отнесся к вопросу серьезно.
– Я человек слова, мисс Гринфилд, – заверил он. – И данную вам клятву сдержу.
Прискорбно. У нее не осталось приемлемой причины ему отказать. Хэтти медленно сложила и снова выпрямила дрожащие руки.
– У меня есть условия, – прошептала она.
Он склонил голову набок.
– Выкладывайте.
– Я хочу закончить учебу в Оксфорде.
– Весьма необычное желание.
– Как и обстоятельства нашего брака.
Блэкстоун размышлял бесконечно долго.
– Ладно, – наконец кивнул он. – Только не пять дней в неделю, разумеется.
Хэтти этого ожидала: он не производил впечатления человека, который довольствуется малым.
– Тогда четыре. Если уж на то пошло, в семестре всего восемь недель. – Она готова была сойтись даже на трех днях – столько удалось Аннабель выторговывать у Монтгомери, а Блэкстоун вряд ли более требователен, чем герцог.
– Пусть четыре, – неожиданно согласился он. – Что еще?
– Мне понадобится своя студия в доме и слово, что я смогу продолжить рисовать.
– Согласен.
– И еще я попрошу отца учредить доверительный фонд на мое имя.
Вид у Блэкстоуна стал скорее озадаченный, чем оскорбленный.
– Я вовсе не прижимист, если вы беспокоитесь об этом, – заверил он. – Мы с вашим отцом договорились о двух тысячах в год на мелкие расходы.
Две тысячи! Следует признать, для карманных денег сумма немаленькая.
– Пусть фонд тоже будет, – упрямо сказала Хэтти, когда к ней вернулся голос.
Изуродованный шрамом уголок рта дернулся.
– Прекрасно.
Конечно, он мог бы перекрыть ей доступ к деньгам, но Хэтти интересовала его реакция. Пожалуй, все понятно. Она встала, и он тоже поднялся.
– Я хотела бы закрепить нашу договоренность рукопожатием, – объявила Хэтти в надежде, что Блэкстоун наконец потеряет терпение, однако не дождалась – он протянул руку. Ловушка! Крепкая, горячая ладонь сжала ее пальчики, и ноги девушки едва не подкосились. Она застенчиво подняла взгляд. – Разве вы ничего не хотите узнать обо мне?
Блэкстоун сохранял деловой вид.
– Все, что нужно, я знаю.
Значит, ему все равно. Между тем Хэтти задала столько вопросов и при этом так ничего и не выяснила… Под влиянием внезапного порыва она потянулась к нему.
– Расскажите то, чего о вас не знает никто!
Ледяной взгляд слегка затуманился.
– Я уже это сделал, – наконец произнес Блэкстоун.
– Разве?
Он кивнул.
– Я открыл вам свое имя.
Хэтти опустила взгляд, признав поражение. И тут ему снова удалось ее шокировать: шотландец поднес руку к лицу Хэтти, коснулся большим пальцем подбородка и чуть приподнял голову. Их глаза встретились, и по телу девушки пронесся трепет. Блэкстоун хотел что-то сказать, затем передумал и молча провел костяшками по изгибу подбородка, по нежному горлу. Подобную ласку мог позволить себе любовник или муж – после такого бросает в жар, дыхание учащается. Блэкстоун наверняка почувствовал, как пульс под его пальцами забился предательски часто.
– Хэрриет, – прошептал он, – уверен, мы прекрасно друг другу подходим.
