– И вы хотите, чтобы я снова стал шпионом и разоблачил их, – с невозмутимым видом подытожил Симон.
– Вам предстоит быть не шпионом, а просто наблюдателем, у которого наметан глаз. Если вы согласны, эти сведения могут оказаться полезными. – Киркланд перевел взгляд на Сюзанну и, демонстрируя свою осведомленность, продолжил: – Я слышал, что соотечественники оказали вам не самый теплый прием после вашего недавнего прибытия в Лондон.
Лицо Сюзанны жарко вспыхнуло, и она кивнула:
– Ваши сведения верны. Неужели уже вся Англия знает о моей погибели?
Симон коснулся ее руки и мягко возразил:
– Вы не погибли, а закалились и обрели прочность дамасской стали.
Заглянув в ясные светлые глаза кузена, Сюзанна чуть не расплакалась – такая вера в нее читалась в его взгляде. Свое пребывание в плену она привыкла воспринимать как тяжкое бремя, от которого едва избавилась, а вовсе не как жизненный опыт, благодаря которому стала сильнее.
Прерывисто вздохнув, она перевела взгляд на Киркланда.
– У вас наверняка достаточно шпионов, чтобы обойтись и без помощи Симона.
– Да, среди эмигрантов у меня есть осведомители, – подтвердил Киркланд. – Но все они далеко не в том положении, чтобы быть полезными в подобных вопросах. А у полковника Дюваля, возможно, имеется титул и опыт службы в разведке. И если вы будете сопровождать его, то вас станут принимать как его жену.
– У меня нет никакого желания добиваться, чтобы эти люди принимали меня! – заявила Сюзанна, невольно вздрогнув: ей вспомнились все унижения, которые она вытерпела от своих соотечественников, когда обратилась к ним за помощью.
– Вас можно понять, – кивнул Киркланд, и на лице его появилось выражение сочувствия. – Но неужели вы не испытаете удовлетворения, вернувшись в эти круги графиней, к тому же вместе с мужем – героем войны?
Вмешавшись, Симон резким тоном проговорил:
– Сюзанна, возможно, не готова принять такое решение, и я не допущу, чтобы ее принуждали!
– Я и не собираюсь принуждать ее, – заверил Киркланд. – Но вам обоим так же хорошо, как и мне, известно, какими ужасами чревато возвращение Наполеона на престол. Даже если сведения, полученные от эмигрантов, будут не столь уж важными, они все равно могут очень пригодиться – для спасения человеческих жизней например.
– Чем отвратительна агентурная работа, так это тем, что никогда не знаешь, пригодятся собранные сведения или нет, – в раздражении проговорил Симон.
– В некоторых случаях – да, но именно она определяет разницу между триумфом и катастрофой, – заметил Киркланд. – Спасая Сан-Габриель и ее жителей, вы проделали работу, которая искупила любые неудачи, сколько бы их ни было.
Дождавшись, когда Симон нехотя кивнет, Киркланд повернулся к Сюзанне.
– Мадам Дюваль, вступление в брак – это ваше личное дело, ваше и полковника Дюваля: возможно, вам не следует с этим спешить, – но сбор сведений – совсем другое дело. Если вы готовы сотрудничать с полковникам, сам брак, в сущности, не обязателен.
Сюзанна вскинула брови.
– Вы имеете в виду фиктивный брак? Нет, благодарю покорно! Мне и без того пришлось в жизни слишком долго лгать.
– Наш брак может стать настоящим, – тихо сказал Симон. – Разумеется, только в том случае, если вы этого хотите. Так как же?
Сюзанна медлила с ответом. Вглядываясь в резкие и хорошо знакомые черты кузена, она чувствовала влечение к нему… и к безбедной жизни, которую он ей предлагал. И ей хотелось, чтобы женщины, с которыми она сегодня познакомилась, стали ее подругами. Но достаточно ли это веские причины для брака, если сама мысль о том, чтобы вновь очутиться во власти мужчины, приводила ее в ужас? Рассудок говорил ей: «Соглашайся», – но израненная душа была готова предпочесть лишения и нищету. Примирить эти порывы можно было лишь одним способом, и Сюзанна, тщательно подбирая слова, проговорила:
