Это судьба.
— Так. Всё. Едем вместе к моей сестре. Будет веселей.
Я бросаю в свою телегу несколько бутылок элитной водки.
— Оставь это здесь, — показываю на его коньяк.
— А это удобно? — мнётся друг.
— Удобно!
Мы идём на кассу. По пути я предупреждаю сестру, что приеду не один.
Спустя четверть часа Лена радостно встречает нас с Сергеем. Дети уже отдыхают в своих комнатах, ну а мы располагаемся на просторной, светлой кухне. Лена намудрила разных закусок, так что вечер обещает быть душевным.
Душевность… вот чего мне так не хватало за границей. Нет у них понятия душевности. Нет и, наверное, никогда уже не будет.
Уничтожая зелёного змея и Ленины харчи, мы сидим за круглым столом.
— Ну, что ты? Как ты? Как живёшь? — вопрошает сестра, вытягивая Сергея на разговор, пока я бесцельно перебираю струны на гитаре.
Гитара — это главный атрибут каждого застолья в нашем доме. В основном на гитаре играю я или отец.
— Женат. Один ребёнок — девочка. Свой небольшой бизнес. Всё как у людей, — говорит Сергей, а затем выпивает рюмку водки.
— А я вот не женат, — говорю я и смотрю в свою пустую рюмку, по поднимаемым темам понимая, что хмель подбирает под себя не только меня. — Квартира есть. Машина есть. Дело есть. А жены нет. — Тяжело вздыхаю. Да что там жены, даже невесты теперь нет.
Тянусь рукой к бутылке и снова наполняю рюмки до краёв.
— А моя меня так достала! — чуть ли не стонет мой друг. — Всё. Труба просто. Следующий этап в жизни — эмиграция.
— Почему? — наивным, выпившим голосом спрашивает Лена.
— Купил квартиру — маленькая. Купил побольше — хочу дом. Купил дом — за городом жить не хочу. Продали дом, уехали в столицу — климат плохой. Вернулись. Спрашиваю её: «Где ты хочешь жить?» А она мне говорит, что в Барселоне. Вот и говорю, брат, что всё, хана! Дальше только эмиграция.
— А Алиса в Риме жить хотела…
Меня больно полоснули утренние воспоминания.
Мы чокнулись рюмками и снова выпили.
— Бабы — зло! — пьяным голосом произнёс Серёга.
— Ч-ш-ш, — я приложил палец к губам и кивнул на Ленку.
— Пардон! За столом дамы. — Сергей, словно гусар, склонил голову перед сестрой.
— Да-а-а… — протянул я. — Бабы — зло! И это зло окружает нас везде, даже на работе.
— Кстати, — наконец-то подала голос Лена, — ты помощницу себе нашёл?
Я снова провёл рукой по струнам.
— Пока что у меня за помощницу Воронцова.
Лена на секунду задумалась.
— Подожди-ка, а это случайно не та, которая кадровичка?
— Угу, — кивнул я, напевая себе что-то под нос.
— Ты меня удивляешь. — Сестра откинулась на спинку стула. — Как ты её уговорил на это?
— А что тебя так удивляет?
— Странно просто. Быть начальником отдела, а стать простой помощницей.
— Значит, я умею быть убедительным.
— Эх… была и у меня одна Воронцова, — задумчиво произнёс Сергей. — Моя первая любовь. Ариной звали. Глаза большие. Губы пухлые. Не женщина — огонь!
Мы с Леной молча переглянулись.
— И что с ней случилось? — продолжила развивать тему сестра. В её глазах заиграло любопытство.
— С кем? — Друг облокотился одной рукой на стол.
— С Воронцовой.
— А-а… да ничего не случилось. Влюбился в неё в старших классах. Дружил. Ходил. Ждал. Потом устал ждать. Плюнул и пошёл по девкам. Это сейчас я осознаю, каким мудаком был, а тогда казалось, что это дело молодое, обыденное. Спустя время встретил её снова. У неё уже ребёнок был. Замуж она так и не вышла.
— Так у этой тоже вроде… — сестра запнулась, — продолжай.
