– Извините. Я не подумала… – От растерянности Мэг заговорила высоким и каким-то сдавленным голосом. Ну почему она всегда в его присутствии ведет себя как недотепа? Почему не может быть холодной, собранной и искушенной?
– Ничего-ничего, – отозвался Харт и, сделав шаг к ней, погладил по плечам, отчего по телу побежали мурашки. – Вы замерзли.
Отступив, он в одно мгновение сбросил плащ и накинул ей на плечи. Плащ оказался большим, теплым, и от него пахло Хартом, но ведь его, в конце концов, придется отдать. Мэг шмыгнула носом.
– Успокойтесь и расскажите, что случилось.
Мэг завернулась еще плотнее.
– Это насчет Сары.
Он с тревогой посмотрел на нее.
– Что такое? С ней все в порядке?
– Да-да, конечно, – кивнула Мэг, щекой прижимаясь к дорогой ткани. – Все прекрасно. Я хотела сказать – будет. Надеюсь. Только вот… лорд Бренфорд. Она его не любит. Она не должна выходить за него. Сара любит лорда Беркли – я точно это знаю.
Харт продолжал гладить руки Мэг, и ее это выводило из равновесия, даже несмотря на то, что плащ оставался преградой между ними.
– Я с вами согласен, но… – процедил он сквозь зубы и опустил голову.
Мэг заставила себя отвлечься от запаха, что исходил от плаща Харта, и обволакивал ее, и сосредоточиться на том, зачем сюда пришла.
– Мне кажется, Сара разрушит свою жизнь, если поступит в соответствии с желанием своих родителей.
– Согласен, – кивнул Харт.
– И сама станет несчастной, – добавила Мэг.
Харт напряженно посмотрел на нее.
– Вы, несомненно, правы.
Мэг отметила, что он вполне согласен с ней, но готов ли действовать, пока ясно не было.
– Вы намерены что-нибудь предпринять?
Руки Харта упали с ее плеч и сжались в кулаки, которые он упер в бедра.
– Абсолютно ничего.
Мэг тряхнула головой: должно быть, ослышалась:
– Ничего?
– Вот именно. – Он уверенно стоял в лунном свете, широко расставив ноги, и его красивое лицо было полно решимости.
Мэг потянулась было к нему, но вовремя заставила себя остановиться.
– Но почему? Вы ведь только что согласились со мной.
Харт медленно склонил голову.
– Да, но я поговорил с Сарой: она уже смирилась.
– О! – Мэг прикусила губу. – Вам не кажется, если мы вдвоем…
– Нет! – разнесся в неподвижном ночном воздухе его голос, спокойный и твердый.
– Почему? – никак не могла успокоиться Мэг, не в силах понять, почему Харт не хочет вмешаться.
Он отошел в сторону и, засунув руки в карманы, устремил взгляд куда-то поверх живой изгороди.
– Я, как и вы, хорошо знаю свою сестру: она упряма. Уверен: чем больше на нее давить, тем меньше будет толку.
Вздрогнув, Мэг кивнула: он попал в точку.
– Вы сказали ей, что думаете об этом?
– Да, и вы, полагаю, тоже.
Мэг кивнула. Харт был прав: Саре не нравилось, когда ей указывали, что следует делать. Чем больше они старались бы убедить ее в том, что она не права, тем упрямее она бы становилась.
Харт обернулся к ней.
– Вы что, не понимаете? Все, что мы можем сделать, все, что нам остается, – это надеяться на лучшее.
– Вы действительно так думаете? – Ей безумно хотелось продлить минуты общения с ним.
– Я это знаю, – ответил Харт. – Теперь позвольте проводить вас домой.
Он довел ее до заросшей ивами калитки, за которой уже начинались их владения, и, несмотря на то что им пришлось провести некоторое время в карете отца Харта на следующий день после бегства Сары из-под венца, в последующие месяцы они старательно избегали друг друга.
