Спасение Милены действительно улучшило его настроение. Я знал Табота не так давно, но ощутил сердцем, что ему становилось все лучше. Надежда на раскрытие тайны гибели его сестры подстегивала его. Табот достал карманные часы и подал мне:
– Открой.
Это были золотые часы с гравировкой – на крышечке красовалась надпись – «Табот Эстер». Идеально ровные колечки сплетались в прочную цепь, а на краю часов выпячивала небольшая шарообразная кнопочка. Я щелкнул ей, и крышечка поддалась. На обратной стороне находилась немного небрежно вклеенная фотография. На ней была девушка с длинной черной косой, прямой челкой и розовыми щечками. Длинные реснички взмывали вверх, тянувшись к идеальным округлым бровям. Взгляд ее сиял и был полон жизни.
– Филасия. Этим летом мы гуляли по горам, она захотела сфотографироваться. Последнее ее фото. Лучшая сестра на свете.
Не знаю как, но я проникся его болью.
– Мне очень ее не хватает.
– Очень красивая, – я вернул ему драгоценность, – Мы выясним, в чем дело.
Он снял очки и протер линзы салфеткой:
– Я пойду. Завтра снова занятия. Отдыхай и набирайся сил.
И Табот ушел, так и не дождавшись Власа. Минут через пять пришел и чудила. Он передал мне чашку с кофе, пожелал выздоровления и отправился за Таботом.
Я оставил кофе на прикроватной тумбе и поехал на коляске в коридор. Дверь в соседнюю палату была открыта, поэтому я решил войти. На кровати мирно лежала Милена. Светлые волосы ее заняли почти всю подушку, а и без того белое лицо казалось еще бледнее. Я молча смотрел, как она дышит. Из головы не лезло выражение ее лица перед прыжком: отуманенный взгляд, пустой и безжизненный, с отголоском человеческой души где-то там, в недрах остатков разума. Что могло заставить бедняжку пойти на такое? Это так и останется загадкой, пока она сама не скажет мне этого. Если (на что я искренне надеюсь) она очнется.
Тот момент, когда она прыгнула… У меня самого помутился разум. Почему я прыгнул? Не знаю. Как бы там ни было, мы не погибли, а это уже многое. Подумать только, как в критические моменты мы узнаем о себе что-то новое. Какие-то поступки, на которые мы способны, даже не подозревая об этом. Бывает, что ты думаешь, будто в той или иной ситуации ты поступишь именно так, но вот это случается и вдруг… Я никогда не задумывался о подобной ситуации, но вот попал в нее. Мы познаем себя всю нашу жизнь, и это поистине удивительно. Как можно знать тех, кто вокруг тебя, если ты еще не до конца понял самого себя? Это большая загадка. Говорят, что никто не знает нас так, как мы знаем себя. Теперь я думаю, что то, чего мы все же не знаем о себе, о нас знают другие. Некоторые вещи лучше видно со стороны. И это как раз тот случай. Я никогда не был героем у себя в глазах, да и не буду, думаю, но сегодня я стал героем в глазах нескольких людей. Но приятно было не это. Приятно было то, что мне удалось спасти чью-то жизнь, пусть даже не осознанно, а как-то инстинктивно. С другой стороны, я понимал, что в ответственный момент могу так же безрассудно рискнуть собой и проиграть. Это лишь вопрос времени.
Девушка попыталась пошевелиться и застонала от боли. Она приоткрыла глаза, я попросил ее не подниматься. Она лишь молча смотрела на меня несколько минут, не отрывая взгляд. Я понимал, что Милена хочет что-то сказать мне, но сил у нее совсем не было. Каждый вздох отдавал ей какой-то болью, потому что дышала она очень медленно и осторожно, словно боялась, что кто-то увидит ее дыхание. В глазах слабо засверкали слезки. Я осторожно убрал соленые капельки с ее щек платочком с тумбы и прошептал:
