Мой мир заботится обо мне - страница 2

В США есть свои прелести. Там действительно очень красиво. Мы приехали не просто в Калифорнию, а в Ньюпорт-Бич, это в пятидесяти километрах к югу от Лос-Анжелеса. Тогда в этом городе имелось самое большое количество «мерседес-бенц» на душу населения в мире. Это был самый дорогой почтовый индекс в США. Тихий океан, очень красиво, очень чисто. Чувствуешь себя, будто на витрине. При этом вокруг куча друзей, рижан – мы не были в изоляции.

Юлька закончила школу и поступила в итоге в UCLA (University of California in Los Angeles). Мы создали компанию по разработке систем формирования заказов на бытовую технику и электронику, нашими клиентами были Sharp, Toshiba, General Electric. В этой компании мы с Ирой и работали.

Но наступил тот самый день – 11 сентября 2001 года, когда я был в Штатах, а Ира в Риге. Она часто ездила домой, четыре раза в год. Она разбудила меня звонком: что там у вас происходит? Я включил телевизор… И на следующий день Америка стала другой. Ее словно «выключили». Раньше я ее не обожал, но она мне нравилась. Теперь она изменилась. Люди испугались. Такое ощущение, что ты на войне – в той Америке, которая «жирная», расслабленная, богатая. Это раз. И второе – то, что начался кризис дот-комов. В итоге в годовщину нашей свадьбы, 21-го декабря, мы с Ирой вернулись из Америки в Ригу навсегда. Слава богу, нам было куда вернуться. А еще через год приехала дочка, я очень благодарен моему миру за это».

Все ранимые мальчишки, которые не уверены в себе, в детстве пишут вирши. И я писал. А потом наступил переходный период: меня очень сильно поменял бокс. Дело в том, что я действительно был маленький мальчик, ниже всех в классе, недомерок, у которого должен был развиться комплекс. А в восьмом классе уже не помню кто отвел меня на бокс в спортобщество «Трудовые резервы». Это было очень далеко от дома – там, где я сейчас живу, где «Арена Рига». У меня был замечательный тренер. И я стал понимать и чувствовать, как становлюсь другим. Уверенность в себе – это великая вещь. Необходимая, особенно для мальчика, для мужика.

Откуда у меня шалопайство, я не представляю, потому что ты первый человек, который мне об этом говорит. Обычно я очень серьезный.

Семья и страна – это два основных горнила, где меня плавили или ковали, сделали из меня того, кто я есть. Я как-то красиво и высоко говорю – я так не люблю, но такая задана тема. Надо ее заканчивать.

В Советском Союзе очень высоко ценилась инженерно-техническая и научная сторона разработки и практически не ценилась возможность продать. И это слабость нас всех. Такая проблема есть и в моей компании, или в моих компаниях, где главный продавец по-прежнему я, что дико. В Штатах меня однажды пригласили в Нью-Джерси, в штаб-квартиру Sharp US, когда туда приезжал всемирный президент этой компании из Японии. Мне организовали с ним встречу, я сорок минут пел песню о нашем продукте и о том, как он улучшит жизнь его корпорации, и он через сорок минут пожал мне руку и сказал: «Мы покупаем». Обалдел весь Sharp. На их памяти такого не было. Это к вопросу о том, какой я «мастер-продавец».

Вообще я очень скромный и стеснительный товарищ. Поэтому мне подойти к кому-то и о чем-то поговорить – надо через что-то переступить. Я научился переступать.

Может, это приспособленчество, но наступил тот момент или возраст, когда дружбу начинаешь очень ценить, и терять ее из-за ерунды нельзя. Поэтому с некоторыми товарищами у нас даже обозначены запретные темы, в которых наши взгляды расходятся.