Мой мир заботится обо мне - страница 22

В авиационной части достаточно часто проводились учебные полёты. Когда истребитель шёл на взлёт, то в квартире, даже если выставить громкость телевизора на максимум, всё равно не было слышно ни единого звука, пока самолёт не улетал. Сначала это пугало, а потом привыкли.

Чуть ближе к центру, за шоссе на берегу реки располагались огородные участки. Это тоже было место наших приключений: мы часто забирались в огородные домики и проводили там время, сидя на чужих креслах и диванах, слушая чужой магнитофон…

В восьмой класс я перевёлся в школу № 62 рядом с нашим новым домом. После «центровой», физико-математической 13-й, казалось, что я попал в какую-то страшную глушь.

Школа № 62 была новой, и школьников там было очень много. Так, например, я учился в 8 «Д» классе, это означает, что были ещё восьмые – «А», «Б», «В» и «Г». Преподавательский состав был слабый, и на этом сером небосклоне выделялась потрясающая звезда – историк по фамилии Юрьев. Он просто называл наш «Д» класс «дебилами в квадрате», причём, должен сказать, не без оснований. Например, на очередной контрольной одна наша одноклассница написала фразу: «После этих реформ, крестьяне ЕЧО ПОЛЕЕ СПАЧИЛИСЬ». Юрьев озверел: он собрал педсовет, чтобы расшифровать сообщение, а на следующем уроке вызвал эту девочку, по-моему, Аллу, к доске, заявив, что ему необходимо точнее определить уровень её знаний, чтобы решить, что ей поставить за контрольную – двойку или всё же единицу. И когда услышал, что шведский король выдал своего сына замуж за кого-то, совсем рассвирепел и поставил-таки единицу. Да, а в контрольной следовало читать: «крестьяне ещё более сплотились» – это выяснилось в процессе устного допроса Аллы у доски.

Надо сказать, что Юрьева мы «любили» приблизительно с тем же накалом, что и он нас. Например, мой приятель Сашка Шелегов на какой-то контрольной сдал ему листок следующего содержания:

Контрольная работа

ученика 8 «Д» класса

Шелегова Александра

Ха-ха-ха, хе-хе-хе, хо-хо-хо

И всё.

Так и учились.

С Сашкой Шелеговым связана масса воспоминаний. Он, я и ещё один одноклассник, Мишка Кузнецов, решили всерьёз заняться охотой. Оружие – обыкновенные «поджоги». Так назывался пистолет, изготовленный из трубки, желательно, медной, сплющенной намертво с одного конца и с небольшим отверстием недалеко от места сплющивания. Эта трубка приматывалась проволокой к деревянному ложу в виде пистолета или – реже – винтовки. Заряжалась она со ствола серой со спичек, затем пыж, потом пуля (дробина или несколько кусочков свинца) и опять пыж. Около отверстия примотано несколько спичек. Прицеливаешься, чиркаешь коробком по спичкам – раздаётся выстрел.

Мы охотились круглый год. Самая результативная охота шла на воробьёв и голубей. Из воробьёв мы жарили шашлыки, а голубей готовили уже как серьёзную добычу, как дичь. Самое жуткое, что мы это ели. Как не подцепили какую-нибудь заразу – не понимаю. Видно, кто-то нас хранил.

Случалась и серьёзная охота: мы ходили в Шкиротавский лес, где охотились на косуль. Ни разу нам не удалось попасть в косулю, но по лесу мы бегали, как ненормальные, и так проводили много времени. Ещё один вид охоты – это зимняя охота на зайцев. На противоположной от нас стороне Даугавы было громадное поле, которое заканчивалось забором дачного посёлка. Зимой мы по льду переходили Даугаву. Мы с Сашкой были загонщиками, а Мишка лежал в засаде у конца забора в снегу, готовый к стрельбе по зайцам. И вот два взрослых идиота идут-бегут по полю. Грязь утяжеляет ноги в разы, но мы идём и шумим, а в это время в снегу лежит замёрзший Кузнецов и ждёт дичь. Почему он не замерзал совсем, для меня до сих пор загадка. Так мы охотились раза четыре и однажды всё же подстрелили какого-то кролика. Вот это был трофей!