Мой (не) любимый миллионер - страница 4



– Вася, ты идешь в школу. И это не обсуждается.

Я укуталась в одеяло на детской кровати и поудобнее устроилась на подушке.

– Подъем в 7 утра, до этого ты успеешь собрать все вещи и повесить их обратно в шкаф.

Закрыв глаза, я быстро провалилась в сон. Проснулась оттого, что где-то в соседней комнате отчаянно пиликал телефон, пытаясь меня дозваться. Вася сопела рядом со мной, прижавшись, как маленький котенок. Пообещала себе пять минуточек и снова прикрыла глаза. Сквозь сон поняла, что будильник звонит как-то слишком долго и по-другому.

Телефон!

Я подскочила и бросилась к себе. В комнате Вася одежду собрала, а вот до коридора не дошла. Поэтому я поскользнулась, растянулась на полу, и уже почти ползком добралась до телефона.

– Алло! – не посмотрев на экран, крикнула я в телефон, тяжело дыша, и привалилась спиной к кровати.

– Зарядку делаешь? – раздался нахальный голос в телефоне. – С твоей фигурой похвально.

Скрипнула зубами, но сдержалась.

– Тороплюсь на встречу с тобой. Очень хочется поговорить.

– О чем, пышечка моя?

Вдох-выдох.

– Чего ты ко мне прицепился? Зачем тебе нужно, чтобы я таскалась с тобой целых две недели?

– Ты сама этого хотела. Даже объявление разместила. Я же только помочь хочу, показать, как оно на самом деле. А на том сайте одни проходимцы, обманут тебя, ты же миллионера от альфонса не отличишь.

Ага, помочь он хочет, как же. То-то у нас богатые люди ходят и решают личные психологические проблемы местного населения. Права была Альбина, за желания платить надо. А Ольшанский по старой памяти плату возьмет теми же слезами, что пролил в школьные годы от неразделенной любви ко мне. Хотя знай я, каким он станет, задумалась бы. Точеный профиль, рельеф мышц, да темные, пронзительные глаза. Наглый, но симпатишный. Так, о чем это я думаю?

– Ты прав, на этом сайте одни проходимцы. Рада была тебя там встретить.

– На тысячу один порядочный миллионер будет, – парировал он.

Тут в комнату влетела Василиса, уже одетая в школьную форму, с рюкзаком за спиной.

– Мам, я готова. Давай до школы заедем к твоему Дракону?

В трубке возникла тишина, что дало мне возможность подняться и вытолкать дочь из комнаты со словами «Мы же договаривались сначала чистить зубы, а потом только одеваться». Трюк прошел, и Василиса поплелась в ванную.

– Чего молчишь? – Только закрыв дверь, я поняла, что в трубке давно не слышно ни звука.

– У тебя есть дочь?

– Тебя это удивляет?

– А муж?

Это начинало раздражать. Мало того что он вынудил работать с ним, так еще и в личную жизнь пытается залезть. Вот совсем ему не нужно знать, что мужа у меня нет, а дочь родилась от того самого Валерочки, с которым я встречалась в школе, удачно отфутболивая Ольшанского. И уж точно ему не стоит знать, что он благополучно свинтил, как только узнал о том, что у него будет ребенок. Правда, это было уже после нескольких лет брака, но от этого легче не становится. Особенно мне.

– А вот это уже совсем не твое дело! Тебе нужен был личный помощник, я им буду. Но дальше и не смей лезть!

Я бросила трубку, запоздало подумав о том, что с миллионерами так, наверное, нельзя. Но это же мой любимый Ольшанский, с ним можно. Тьфу ты, с чего это мой? И ни разу не любимый. Мой нелюбимый миллионер.

Закрепив в уме эту фразу, отправилась искать Василису. Пикнуло СМС, на ходу прочитала:

«В 9.00 Фитнес-Хаус на Комендантском».

***

«Если он думает, что я буду потеть при нем, он сильно обломается», – проговаривала я вслух, выбирая самое лучшее платье. К сожалению, выбор у меня был не такой богатый, как у Васи. Жизнь писателя, а в первую очередь, домоседа, накладывает свой отпечаток. В моем случае – в полном отсутствии нормального гардероба. Собственно, зачем накупать кучу одежды, если ты выходишь из дома исключительно до школы и обратно? Когда же мама, притаскивала очередные туфли с каблуками невероятного размера или вечернее платье, в котором только на самолете в Париж лететь, я ее резонно спрашивала: «И куда мне в этом ходить, если я только до школы и в магазин выхожу?». «В поликлинику!», – заявляла родительница, и дальше спорить было не о чем.