Не поворачиваюсь - только плечами повожу, что без проблем. Мне вдруг дико неловко от того, что все-таки готовлю эту несчастную яичницу с помидорами. И еще от того, что Сашка в одних боксерах до сих пор. Он высокий, у него красивое спортивное тело, и я до сих пор помню его на ощупь, несмотря на то, что уже почти четыре месяца прошло. От этих мыслей воздух будто становится менее насыщен кислородом и тяжелее дышать.
- Одеться не хочешь, Саш? - мажу по его груди хмурым взглядом и снова поворачиваюсь к шкварчащей сковородке. У него темные небольшие соски - как монетки. И прибить себя хочется, что это подмечаю.
- Сначала поем, - усаживается Лютик за стол боком...на мой любимый стул! И облокачивается спиной о стену так, чтобы смотреть прямо на меня, при этом широко расставляет ноги, будто худший танцор на этой планете. Вальяжный взгляд упирается мне куда-то в лопатки. Уверена, что туда, потому что сразу невероятно хочется их почесать.
- Ну, Лиз, корми, - благосклонно разрешает Сашка. В голосе веселая ирония. Смешно ему, да...
- Ну ты и наглый, - качаю головой, грохая перед ним тарелку с яичницей.
- Всего лишь ищу преимущества в нахождении женщины в квартире, - парирует. И задорные чертята пляшут в серых глазах.
- И как? Нашел?
- В душ иди, и обсудим, - вместо ответа Сашка кивает в сторону ванной.
Сам же поворачивается на стуле и садится за стол ровно под моим тяжелым взглядом. Пододвигает тарелку с угощением поближе.
- Лиз, а вилка? - разводит руками, поднимая на меня угорающие глаза.
Из меня опять непроизвольно вылетает возмущенное "пф-ф-ф". Демонстративно громко топаю за вилкой для этого эксплуататора, аккуратно кладу ее перед Сашкой на стол. Стягиваю с его плеча мое влажное полотенце для рук.
- Я пошла, - сообщаю очевидное.
И уже направляюсь к двери, когда скручиваю в жгут полотенце и со всей дури луплю им Лютика по голым плечам.
- А-а! - орет он больше от неожиданности.
Хохочу. Заливисто. Как бывает только, когда несешься по коридору от догоняющего тебя, мечтающего отомстить парня. В ушах до сих пор грохот упавшего стула, сердце бешено в каждой клетке стучит. Адреналин! Успеваю захлопнуть дверь ванной прямо перед Сашкиным носом, чудом ему ничего не прищемив. Он бьет кулаком в дверное полотно. Я только громче смеюсь. Мне так классно, что трясет. Это из детства что-то. Самое лучшее, чистое, азартное. У меня столько братьев было, я всегда любила убегать. Нашкодить и убегать. Умела это делать. Потому что, если догонят, то ух! Сашка стучит в дверь еще раз, уже мягко. Признает поражение.
- Коза, - долетает до меня почти ласковое, с усмешкой.
Удаляющиеся шаги. Перевожу дух.
- Лиз, на тебя кофе варить? - доносится из кухни уже совершенно будничным тоном.
- Да!
- С корицей будешь?
- Да!
Когда выхожу из душа, по квартире уже стелется терпкий аромат свежезаваренного кофе. Слышу, как Сашка хозяйничает на кухне, с кем-то болтая по телефону.
Его смех, отрывистые фразы, междометия...
Это все так странно: мужчина - не родственник в моей квартире, чувствующий себя как дома.
«В ЕГО квартире! – тут же ворчит мой внутренний голос, - Он –то как раз у СЕБЯ дома. Это ты, Лиза, еще непонятно на каких тут правах!»
«Ну да, - мысленно вздыхаю я, - Пора выяснять…»
Выдох – вдох, и я толкаю дверь на кухню. Сашка оглядывается на меня, кидает кому-то «ну все, пока» и сбрасывает вызов. Он уже одет, на нем светлые джинсы, черная адидасовская кенгуруха и безупречно белые носки. Такие слепящие, что я невольно задаюсь вопросом, мыла ли я вчера пол. Влажные после душа светлые волосы на макушке собраны в знакомый мне хвостик, серые глаза, устремленные на меня, все такие же опасно озорные.
