Никакой нежности или ласки. Он осматривает меня как врач: холодно, методично, умело.
Дышать становится сложно, из горла вырывается умоляющий всхлип.
— Не надо… прошу! Не надо-о!
— Не скули — звучит приказ. — Тебя уже трахали? Ноги шире. Еще.
Его ментоловое дыхание опаляет шею. Сама не понимаю, как начинаю плакать. От слез все расплывается и как ни стараюсь, я не вижу его лица. Слышу только голос. Низкий, рокочущий, чуть хриплый.
— Н…нет, боже, нет.
— Врешь?
— Нет, НЕТ!
Трепыхаюсь, но в он миллион раз сильнее. Зажал меня как мотылька и не отпускает, и я прихожу в ужас, когда чувствую, как он начинает медленно проталкивать один палец в мою промежность.
— Ай! Ай-ай!
Больше от страха, чем от боли. Паникую, дрожу, придавлена его коленом.
— Не дергайся. Тихо. Не шевелись.
Замираю, застываю как бабочка, посаженная на иглу, когда он вводит в меня палец. Не очень глубоко, нежно и медленно нажимает туда, куда я сама даже не рисковала не то что забираться, я даже не трогала себя там лишний раз.
Это длиться секунд пять, а после он прекращает эту пытку и вынимает из меня палец.
— Ты девственница.
От шока и унижения я только и могу, что глазеть на него. Он меня как скот какой-то проверяет, как товар, просто вещь!
Меня крупно колотит и я… я не вижу его лица. Чувствую только свое бешеное сердце, которое стучит уже где-то в горле. Потрясенная, я хочу высказать ему все, что думаю, но не могу проронить ни слова.
Вздрагиваю, когда чувствую его прикосновение к щеке. Нет, не нежное, он словно меня оценивает, смотрит, как на зверька. Не знаю, с чего я это взяла, я просто чувствую его тяжелый взгляд на себе.
— Ты дрожишь.
— Мне оч…чень страшно.
— Чего ты боишься?
— Вас.
— Хорошо.
Сказал холодно и вышел. Захлопнулась тяжелая дверь, а я опустилась на этот мат, ноги меня совсем не держали.
Все мои вопросы и мысли вылетели из головы. Я даже не спросила его, зачем я здесь, и что ему от меня надо. Я была слишком потрясена его близостью, запахом и прикосновениями к телу.
Это в него я врезалась, едва не угодив под машину. Он же был со мной рядом в фургоне и прикладывал мне ту вонючую тряпку ко рту. Это он пахнет шалфеем, кедром и апельсином. А еще сигаретами. С ментолом.
- Я хочу писать! Пожалуйста! Отвяжите руки!
Ору в пустоту, сидя в абсолютной темноте на этом мате. Кажется, еще немного, и я окажусь в позорной луже. Страшно, больно, унизительно, а после дверь, наконец, отворяется, и я вижу Его.
Высокий, большой, крепкий силуэт. Это точно он. Мой похититель. Я узнаю его по запаху ментола и уверенным, как у хищника движениям.
Мужчина подходит ко мне, приседает на корточки.
Замираю, когда он приближается и касается моей шеи чем-то шершавым, с шумом вдыхает там, где у меня сейчас бешено пульсирует артерия.
— Ты пахнешь ландышами.
Я же широко распахиваю глаза, со всех сил вглядываясь в его лицо. Боже… я ничего не вижу, хотя нет. Маска! Он в маске, я точно замечаю ее очертания, я не сошла с ума. Зачем он скрывается. Неужели он какой-то урод, господи.
— Снимите вашу чертову маску!
— Если я сниму маску, ты в меня влюбишься, зайчонок.
Его голос, боже, какой он низкий, бархатный, пробирающий до костей! Ох, я бы многое сейчас отдала, чтобы увидеть его лицо и, наверное, убить его. Да, пожалуй, именно сейчас впервые в жизни я жажду крови. Его крови.
— Я не зайчонок, у меня имя есть! Вы ненормальный. От…тпустите меня, меня будут искать!
