Внутри у меня все горело. Я не мог понять, как эта неженка вообще может быть его дочерью. Как, блядь, такая девочка может быть отродьем больной суки, вырезавшей всю мою семью? Может. Еще как. Одни ее глаза отцовские только чего стоят. Она его дочь, родная!
Я подошел к шкафу и достал ошейник. Она должна знать свое место и больше не пытаться на меня бросаться.
— Вставай, – бросил девчонке, но она не отреагировала, хотя точно была в сознании. Я видел это по тому, как она поджала под себя ноги и повернулась на бок, закрыв лицо руками.
От моего голоса сучка зашевелилась, но не поднялась. Слышал только, что ревет. Ее голые плечи содрогались, а лицо она скрыла за ладонями и длинными волосами, и тогда я не выдержал.
Подошел к ней и за руку взял, повернул, отчего она громко взвыла.
Я не видел ее еще такой. Ее всю просто дико колотило. Девчонка дышала судорожно, рвано и совсем не смотрела меня. Руками только грудь голую прикрывала и дрожала. Сильно.
— Успокойся.
Не подействовало. Она рыдала взахлеб просто, что быстро вывело меня из себя. Я не был еще в такой дерьмовой ситуации. Блядь, она слишком молодая. Слишком нежная, как цветок, который я сорвал себе.
— Перестань реветь, я сказал! – гаркнул на нее, и наконец мотылек заткнулась. Точнее, просто приложила ладонь ко рту, заглушая глухие судорожные рыдания, невольно продолжающие вырываться из ее груди.
Блядь. Это все мне не нравилось. Лучше бы я пристрелил ее сразу. Не пришлось бы теперь возиться.
Я взял ошейник и посадил девчонку, но ее аж подкидывало, и мне пришлось ее удерживать за плечо, чтобы она не падала назад.
— Не н… надо. Не над… до, – она шептала это постоянно, мешая мне, но все же была слишком слабой. Я даже силу не применял. Девочка почти не двигалась.
Сжал металлический ошейник, откинул ее волосы и надел его на голую шею мотылька. Соединил с цепью, которую закрепил в стене, после чего бросил ее обратно на мат. Она не упиралась больше и просто упала на него, как сломанная кукла. Девчонка выглядела потерянной и совсем не смотрела на меня.
Я оставил ее в подвале и поднялся в дом.
В тот момент я ничего не чувствовал, кроме желания мести, и, если честно, я хотел ее просто добить тогда, но понимал, что рано. Девчонка будет казнена тогда, когда я посчитаю нужным.
10. Глава 10
Я думала, что после того, как он… сделал мне больно, мой ад закончился, но нет. Это было лишь начало, и металлический звон цепи только подтвердил это. Это все было настолько живым и реальным, что в том, что это все на самом деле происходит, я больше не сомневалась.
Бес взял меня за руку и поднял с мата. Голова закружилась, но я была в сознании. К сожалению. Между ног саднило, и еще сильно болел низ живота, но хуже всего — это он. Зверь не уходил никуда, и я не понимала, что еще он может у меня отнять. Оказалось, может, и даже больше.
Зря я тогда назвала его по имени, ведь это не человек. Не может быть человек настолько жестоким и холодным. А он может. Как кусок айсберга. Ледяной, непробиваемый и бессердечный.
Ему было плевать на мои слезы и мольбы. Единственное, на что ему было не плевать, — мое существование. Он хотел, чтобы я умерла, а не просто закрыла глаза. Он жаждал, чтобы мне было больно. Чтобы я купалась в этой боли и умирала в агонии. Я видела этого по его взгляду, жестам, словам. Каждой клеткой монстр желал, чтобы я страдала, и делал для этого все, что было необходимо.
