- Знаешь, кто это? – перешла на «ты» Оксана, хотя обычно с учениками такого не практиковала.
- Конечно! – надменно вздернула нос Лилечка.
- И кто же? – удивилась познаниям ребенка директриса.
- Да ведь Джек Воробей, вы что?!
Один бог знает, чего стоило Оксане сохранить серьезное выражение лица, когда она на полном серьезе поправила малышку:
- Капитан… Джек Воробей.
Задумавшись, она упустила момент, когда мужчины пошли на перекур. Лишь когда теплые пальцы коснулись ее прохладной щеки, опомнилась. Хотела отстраниться. Так было правильно! Но не смогла.
- Что вы… что себе позволяете? – спросила в смятении.
- Оксан… Брось. Знаю, что не с того начал, но… Давай попробуем заново.
- Что именно? – переспросила она, отводя взгляд. Глупо! Как глупо… Ну, что им пробовать? Вообще непонятно, почему он к ней прицепился, как банный лист. Поначалу Оксана думала, что таким образом Веселый хотел на нее повлиять в плане Лилечкиного исключения. Но ведь она уже сказала, что этого не будет. А Матвей продолжает давить.
- Что именно я предлагаю?
- Да.
- Для начала встретиться. Вдвоем… Поговорим, узнаем друг друга получше…
- Зачем это вам?
- Зачем мужчине женщина? Зачем взрослые люди встречаются?
- О, это очень индивидуально, Матвей Владимирович. Тут - кто во что горазд.
Надоело. Надоело, правда! Зачем он так? Что ему, с такой внешностью… мало баб? И с деньгами там все в порядке, явно. Лилька хоть и говорила, что отец в спецназе служил, но вряд ли в армии можно заработать на такую машину или тот же костюм, в котором он к ней явился впервые.
Супергерой… Да уж. Лилю послушать – так он вообще душка. Признаться, Оксану тронули рассказы девочки об отце. Она отзывалась о нем очень тепло. А дети… они ведь как лакмусовая бумажка! Лиля Веселая была счастливым ребенком. Это бесспорно. И ее отец не мог быть плохим. Тут невооруженным взглядом видно, как он любит дочку. Беспокоится о ней, интересуется её жизнью. Не наигранно. От души. И этим еще сильнее подкупает Оксану. Медленно-медленно, сам того не ведая, сдирает пластыри с ее ран. Она хотела, чтобы у её детей был такой папа… Она бы очень того хотела. Но ведь не про нее такое счастье… Зачем же он дразнит? Чем вызван этот азарт?
- Если не начнем, не узнаем, ведь так?
И снова он коснулся ее щеки. Очертил высокую скулу. Она проспала сегодня и не успела нанести макияж. И выглядит, должно быть, на все свои тридцать шесть. Вот, чем еще хорош Бедин – на фоне его лет она себя вечной девочкой чувствует. А рядом с таким, как Матвей Веселый – древней, как мир, старухой. И о чем тут говорить?
- Нет… Это неправильно.
- Дай мне две минуты, и я смогу убедить тебя в обратном.
Его пальцы сместились на губы. Беззащитные, без следа помады. Чуть прижали нижнюю. Чувственно невыносимо. Оксана сглотнула и, что есть сил, сжала бедра. Смешно. Но ему хватило и двух секунд. Неутоленная накануне жажда стянула низ живота серией сладких короткий спазмов. Мышцы внутри конвульсивно сжались.
Оксана вспомнила то время, когда готова была беззаветно вручить себя любому… в поисках любви, о которой всегда мечтала. В поисках человека, которому могла посвятить всю себя. В котором хотела бы утонуть без оглядки, и чтобы точно так же он в ней утонул. Как хорошо, что она выросла из этих детских штанишек и несбыточных неосуществимых фантазий…
- Извините. Вы, видимо, что-то не так поняли. Я не ищу отношений с мужчиной. – Оксана высвободилась и резко встала. Едва не столкнулась с вернувшимися за стол друзьями Матвея и его дочкой, пробормотала что-то невразумительное им и ушла.
